В апреле 1941 года Алексей Александрович с беспокойством записывает в дневнике: «В перспективе год напряженной работы. Казалось бы, что все должно быть собрано — мысли, чувства, быт, но отчего такое беспокойное состояние? Почему думается не о моей теме и живописи, а о грядущих днях ужаса, крови, страданий и неизвестности?»
В мае 1941 года Комитет по делам искусств СНК СССР назначает А.А.Васильева начальником ИЗО Управления по делам искусств при СНК МССР и одновременно ответственным секретарем Союза художников Молдавии. Этому назначению предшествовала командировка в Кишинев для выяснения положения дел с изобразительным искусством в республике.
А. Васильев В старой Бессарабии. 1948
После огромной шумной Москвы Кишинев выглядел тихим провинциальным городком. Он казался пропитанным запахом цветущей липы и сладкого варенья, которое клокотало в медных тазах чуть ли не в каждом дворе. Кишинев понравился отцу кружевными тенями акаций и красотой холмов, окружавших город.
Вместе с А.Н. Тарабукиным — общественным деятелем, художником и педагогом, Алексею Александровичу предстояло объединить и сплотить художников на новой общественной и творческой основе.
Убежденные художники- реалисты А. Пламадяла, В. Окушко, Е. Малешевская , Ш. Коган, А. Бальер и позже примкнувшая к ним молодежь М. Гамбурд, К.Кобизева и другие тяготели к натуре и пытливо искали в жизни своих героев и свои темы. /А.Васильев. Темы диктовало время.- «Вечерний Кишинев»,1960, 1 августа./
Для многих из этих художников, по свидетельству К.С.Кобизевой, Алексей Александрович был первым советским человеком , рассказавшем о Москве, столичных музеях, русском искусстве.
Большое впечатление на него произвело и знакомство с Е. Малешевской. Училась она у И.Е.Репина одновременно с Б. Кустодиевым, Ф. Малявиным, С. Беклемишевой, А.Мурашко, все вместе они были авторами и героями картины «Постановка натуры в мастерской И.Е.Репина в Академии художеств». /М.Эткинд. Б.Кустодиев. Л.,-М., «Искусство»,1960 , стр.20./
Малешевская к описываемому времени была тяжело больна. Отец вспоминал, что она выстрадала и перенесла всю тяжесть националистической политики королевской Румыни «…сквозь слезы говорила о надежде выздороветь, о желании работать. Она показывала бесконечно много своих работ — рисунков, этюдов, эскизов, выполненных во время поездок в Испанию, Алжир, Египет, Сирию, Италию».
По любезному приглашению Е. Малешевской папа обосновывается у нее в мастерской. Занимаясь организационными делами, знакомится с художниками республики, их творчеством и планами. Управление по делам искусств наметило на 28 июня 1941 г. открытие выставки произведений художников Кишинева, Бендер, Бельц. /Выставка посвящалась годовщине воссоединения Бессарабии с Советским Союзом./ Пользуясь любым свободным временем, Алексей Александрович работает над картиной «Высадка экспедиции Семена Дежнева на Чукотке».
«Но где-то рядом в зловещей тайне уже подписывался «план Барбаросса»,- пишет он.- Великая Отечественная война на ряд лет отодвинула наши творческие планы, но, в конце концов, не могла помешать их осуществлению».
Все опасения и предчувствия отца, так же, как и многих советских людей, были не напрасны.
Под отчаянной бомбежкой Алексей Александрович эвакуировал на Восток Кишиневский художественный музей и архивы СНК . Он уезжал последним поездом.
В Ташкенте отец руководит Изоагитмастерскими, занимается выпуском окон ТАСС, работает в газетно-журнальной графике. Там же он начинает писать картины «Клятва партизана», «Похороны партизан», работает над эскизами к «Заложникам».
Он вспоминает: «С 1942 года, отозванный правительством Молдавии из эвакуации, я находился в Москве. Трудные заботы тогда лежали на плечах партийных и правительственных органов. Разместившись в нескольких комнатах на Кузнецком мосту, они решали большой круг вопросов: руководили предприятиями Молдавии, эвакуированными в разные районы Союза, формировали партизанские части и отправляли их в тыл врага и т.д. С какой тревогой или радостью встречались и обсуждались тогда все известия, приходившие с оккупированных территорий!
К началу 1944 года исход войны был предрешен. Наши войска выходили к государственным границам СССР.
Ликованием было встречено на Кузнецком сообщение об освобождении Сорок. Утверждались списки для возвращения с первым поездом, первыми машинами.
Сороки. Город почти пуст. Приглашают в ЦК КПМ.
Вы назначаетесь членом оперативной группы. На оперативную группу возлагается задача войти в город Кишинев вместе с частями Советской Армии и в первые дни обеспечить в городе порядок. Нам известно, что он сильно разрушен. В городе нет света, воды, выведен из строя транспорт, разрушены школы, больницы, все коммунальное хозяйство. Надо начинать с чистой страницы. Руководителем оперативной группы назначается Ильинский — опытный партийный и советский работник, члены опергруппы — Тифанюк, Ляхов, Коваль, Главенко, Росляков и вы.
Это первый состав Кишиневского горисполкома. Я — его секретарь.
Мы выехали в штаб армии, чтобы отпечатать обращение к населению города и постановление Кишиневского горисполкома.
Но по окончательным планам советского командования главные удары в Ясско-Кишиневской операции были нанесены не на Кишинев. В апреле столица нашей республики не была освобождена.
В конце апреля оперативная группа была отозвана в Сороки. По предписанию Ильинского весь тираж постановления горисполкома мы уничтожили. Новое постановление, в новой редакции и за новыми подписями было принято в августе.
Совершенно случайно у меня сохранился единственный экземпляр этого документа, освещающий маленький эпизод в битве за освобождение столицы нашей республики». /А.Васильев, Неприятное постановление.- «Вечерний Кишинев»,1969, 20 июля .Печатается с сокращениями./
В августе 1944 года Алексей Александрович возвратился в освобожденный Кишинев.
Е. Малешевская умерла, не дождавшись конца войны. По воспоминаниям отца, почти все работы этого интересного художника пропали во время войны. В Кишиневском музее есть только несколько далеко не лучших ее работ.
Исчезла и его картина «Высадка экспедиции С.Дежнева на Чукотке».
Алексей Александрович поселился в ее разоренном немцами доме, на котором долго алела надпись «Осмотрено — мин нет».
Там, на улице Купеческой, ныне Котовского 75, наша семья прожила 16 лет.
У отца была замечательная черта — доброжелательный интерес к людям, независимо от возраста и положения. Он умел сопереживать беде и, если мог, обязательно помогал. Относясь с бесконечным уважением к пожилым коллегам, к их творчеству, воспоминаниям, и жизненному опыту, бережно хранил память о них.
Алексей Александрович считал очень важным напомнить через газету о забытом кишиневском коллеге .«Это был художник Н.А.Гумалик. Давно уже нет в живых этого художника. Имя его, к сожалению, не упоминает ни один из искусствоведов в своих монографиях по истории молдавского искусства. Не сохранилось и его произведений.
А я вспоминаю многие беседы с Гумаликом в освобожденном Кишиневе. Во время одной из них я с волнением читал несколько подлинных писем И.Е.Репина к своему ученику Н. Гумалику. Показывал он мне и свои работы.»/А.Васильев. Темы диктовало время. — «Вечерний Кишинев»,1970г. 1Августа./
Алексей Александрович берет на себя много забот. Искусствовед А.Мансурова писала об этом времени: «…после войны Васильев повел большую работу по организации художественной жизни республики. Ему принадлежит видная роль в деле восстановления Союза художников Молдавии и создания Художественного музея, /Изобразительное искусство Молдавской ССР. М., «Советский художник», 1957, стр. 17./, который был вновь создан через два месяца после войны. Отец принимал активное участие в восстановлении художественного училища, художественных мастерских, отделения художественного фонда.
В 1945 году на I съезде художников республики Алексея Александровича избирают председателем Союза советских художников Молдавии.
В творчестве отца появляется новая тема война. В самом начале ее он пишет картины «Клятва партизан», «Похороны партизан», позже «Заложников». Рассказывая о героических подвигах народа, художник показывает, как многотрудна была победа, ставшая возможной благодаря подвигу героев, память о которых хранят следующие поколения советских людей.
Картина «Заложники» — о мирных сельских жителях. Их мужья, сыновья, братья воюют с фашистскими захватчиками в партизанских отрядах и в рядах Советской Армии. В силу обстоятельств ни в чем не повинные люди, попав в заложники к фашистам, могут стать и их жертвами.
Картину эту отец начал в 1943 году в Москве, позже писал ее в Кишиневе. Это первая картина папы, работу над которой зафиксировала моя детская память.
А. Васильев. Заложники. 1944
Она создавалась полностью на натурном материале. Позировал и старик сосед, были и этюды интерьера, написанные в каком-то сарайчике.
В живописной манере Алексея Александровича произошли перемены.
В чукотских произведениях шире использовался локальный цвет, они декоративны. В «Заложниках» изображенные предметы «растворяются» в глубоких тенях, только светлые пятна одежд контрастно вспыхивают на их фоне, создавая беспокойную игру цветовых и тоновых пятен — что придает картине живописность.
Общим для этих работ является жидкое письмо. Алексей Александрович позже введет выпуклый пастозный мазок в свою живопись. Объединяет их и интерес автора к психологии создаваемых образов. Он показывает, как по-разному люди переживают тяжелую ситуацию. Умудренный жизненным опытом седовласый старик спокоен. Не сломлен дух и у измученной женщины с ребенком. И понятно отчаянье молоденькой девушки.
Сумеречное освещение сарая, в котором находятся заложники, усугубляет настроение тяжелого ожидания.
В картинах, написанных вскоре после «Заложников», — «У могилы героев», «На кишиневском базаре после войны», «Пушкин в Бессарабии», «Молдавский чабан на освобожденных полях» — использован конкретный материал, связанный с Молдавией. Полотно «У могилы героев»/Картина была написана в 1946 году, позже, незначительно изменив, автор датирует ее 1948 годом./ интересно еще и тем, что с ним Алексей Александрович впервые выступает как автор картины-пейзажа, своего излюбленного в дальнейшем жанра.
Биограф Алексея Александровича — И.Шведов — писал: «Есть одна особенность, существенно отличающая эту картину от прежних сюжетных композици А.Васильева. Главным, наиболее эмоционально весомым элементом здесь выступает природа… Образы людей лишь углубляют, развивают, конкретизируют тему.
Они — равноценная часть полифонического произведения…» /Игорь Шведов. А.А.Васильев. Кишинев , «Картя молдовеняскэ», 1969, стр. 56./
Московский искусствовед А.Каменский, анализируя эту картину ,тоже подчеркивает роль пейзажа в ней: « Пейзаж определяет настроение всей картины. Бронзовые краски заката, медленно плывущие облака, все торжественное и величавое молчание природы придает картине подсказанную темой эмоциональную окраску». /А.Каменский. Успехи жанровой живописи.- «Советское искусство», 1948, 26 июня./
Создавая свои пейзажи с «настроениями», отец следовал традициям русской живописи, опирался на творчество любимых своих мастеров И.Левитана, В.Поленова, В.Серова, М.Нестерова.
Каждый вечер отец ходил на этюды. Он писал в районе будущего Комсомольского озера, нынешней остановки «Докучаева», за Армянским кладбищем. В те времена это было окраиной города.
Пейзажи, датированные 1945 — 1949 годами небольшого размера, полностью написаны с натуры.
Всех их объединяет общее состояние природы — вечер. Алексей Александрович в скромном простом мотиве умел остро почувствовать поэзию.
Названия этих работ часто повторяются — «Вечер», «Сумерки», «Ветреный день», «Дождливый вечер», «Окрестности Кишинева», «Теплый вечер», «Последние лучи» и «Первый трамвай в Кишиневе», «На Кишиневском базаре после войны».
Красив по колориту пейзаж «Сумерки». Изображенные на бугре ели до сих пор растут у главного входа в парк на Комсомольском озере. Когда отец писал это место, там стояла стена разрушенной землетрясением и войной старой усадьбы. В пейзаже она превращается в призрачный замок. Диск алого заходящего солнца, цветущие деревья, две женские фигуры, идущие по тропинке парка, а также сумеречный обобщенный серо-розовый колорит создают в пейзаже поэтическое настроение таинственности.
В пейзажах: «На окраине Кишенева», «В старой Бессарабии», «Дорога», и др. выбранные мотивы очень просты, а вкомпанованная по-разному дорога с человеческой фигурой или медленно ползущей каруцей создают в пейзаже тоскливое настроение пыльной провинции.
А. Васильев. На окраине Кишинева. 1945
А. Васильев. На кишиневском базаре 1946
В послевоенных пейзажах отца волнует поэтическая задушевность их настроений. Об этом говорят и газетные отзывы: «Среди пейзажей в первую очередь должны быть отмечены талантливые работы Васильева, Чоколова»./ На выставке молдавских художников. — «Молодежь Молдавии», 1945 , 13 октября.
Именно в этих камерно звучащих мотивах следует искать истоки любви Алексея Александровича к пейзажу Молдавии, к многообразным настроениям ее природы.
Почти одновременно с этими пейзажами он пишет картины «Отдых во время жатвы», «Последний единоличник», «Молдавия. Лето». Эти полотна тематические, в них значительную роль играет природа Молдавии, которую внимательно изучает художник. В картинах, созданных на большом натурном материале, ощущается живость непосредственного общения с природой .
Сюжет картины «Молдавский чабан на освобожденных полях» типичен для тех лет. Недавно закончилась война. Не успели еще убрать с поля полусгоревший немецкий танк. Чабана, пасущего колхозное стадо, навестила внучка — она принесла обед. Старик играет ей на флуераше песню. Все настроение картины подчинено ее грустной мелодии. Замерла природа. Притихло стадо. Мелодия вечной дойны звучит в молдавском пейзаже. Это песня о красоте края, о горьких днях войны. Ее внимательно слушает не по-детски серьезная, стриженная наголо девочка. Фигуры пастуха и внучки мягко сливаются с пейзажем в общем настроении покоя.
Тема картины, ее композиция находятся в гармоничном соответствии с приглушенным золотисто-зеленым колоритом.
«Молдавский чабан» экспонировался на выставке МТХа в 1947 году. Работа пользовалась заслуженным вниманием «На состоявшемся заседании большого художественного совета Московского товарищества художников при участии крупнейших мастеров советского искусства, работа молдавского художника получила высокую оценку и зачислена в выставочный фонд». /Картина «Молдавский чабан» зачислена в выставочный фонд .- «Советская Молдавия», 1947 , 12 апреля./
В картинах «У могилы героев», «Молдавский чабан» Алексей Александрович показывает красоту и безбрежность просторов края .
А. Васильев Молдавский чебан. 1946
В работах 40-х годов постепенно исчезает жесткость силуэтов и склонность к локальному цвету. Появляются качества мягкой живописности, прозрачности цвета — характерные для природы Молдавии.
Именно 40-е годы определили путь дальнейшего развития творчества Алексея Александровича.
Творческий успех отца в эти годы был трудным успехом.
Много времени занимала работа в Союзе художников. Иногда днем он не успевал заглянуть в мастерскую.
Холсты, грунты, кисти, краски, рамы — все было проблемой. Жизнь стертым кистям он продлевал, подогревая на спичке металлический ободок и вытягивая из него щетину.
Отец не любил писать на использованном холсте, он его отмачивал, скоблил и стирал. Грунтовать холсты тоже приходилось самому. На подрамнике он вел записи-наблюдения за поведением грунта.
Записные книжки тех лет свидетельствуют и о его большом интересе к технике живописи. Он часто для памяти фиксирует — «…обратить особое внимание на технику подмалевка, рисунка, прокладки. «Осмотр старого дома» Крамского — удивительно интересная в этом отношении вещь. Рисунок и прокладка, почти гризально, но в найденном тоне, по которому писать это значит только уточнять, дополнять, расширять, но не изменять, не переделывать, как это обычно делают»». Алексей Александрович также придавал большое значение копированию, относясь к нему как к одному из лучших видов учебы у любимых мастеров. Он считал, что только так можно подробно ознакомиться с почерком художника. Поэтому неудивительно, что после копий с офортов Рембрандта, а также живописи Рафаэля, Тициана, Гойи, он делал натурные рисунки в подражательной манере, рисовал почти каждый день, считая, что ежедневное рисование необходимо художнику как разминка.
После войны у нас дома очень часто за столом у керосиновой лампы собирались порисовать друзья отца. Особенно часто приходили Дж. Юстер, М, Гамбурд, С. Чоколов, К. Кобизева. Этих разных людей объединяла не только страсть к искусству, но и тяга к общению друг с другом. Увлеченные рисованием, художники постепенно прекращали начатый разговор. Потрескивала затопленная печь. Длинные тени волновались на стенах почти пустой квартиры.
Рисунки Алексея Александровича этого времени несут на себе очарование сходства, умение передать настроение и характер изображаемого. Позировали соседские ребятишки, задержавшиеся гости, а также случайные посетители. В альбоме тех лет есть рисунок с Володи -печника, в нем удачно передан самоуверенно-иронический вид этого человека. Тут же и рисунок с парнишки -почтальона: посидеть, погреться он согласился, но пройти в комнату дальше дверей не захотел. Так и сидит на фоне двери, закутанный в неуютные послевоенные одежды оробевший паренек, по-крестьянски положив руки на колени.
К сожалению, друг друга художники почти не рисовали. Но к этому времени относятся портреты Юстера, написанные с членов нашей семьи. Рисующим позировала Татьяна Анатольевна — искусная рукодельница, с вязаньем или шитьем в руках. Часто рисовали и нас с братом.
Я любила позировать папе. Мне, уставшей от безмолвного сидения, он рассказывал сказки, придумывать которые был большим мастером. Разнообразию сюжетов, тем, фантазий — не было конца.
На одном из портретов я изображена маленькой девочкой на фоне нашего дворика, где когда-то Малешевская писала свои натюрморты.
Закомпанован портрет очень естественно в редком формате овала. Написан он широко, легко, в сложном серебристо-сером колорите, характерном для творчества отца 40-х годов. Эти годы были для него временем неустанного совершенствования мастерства. Оно выражалось в постоянном изучении живой натуры в этюде и рисунке, в усиленном внимании к технологии и технике живописи, в копировании, в углубленном изучении искусствоведческой литературы, а также в общении с коллегами.
Алексей Александрович очень ценил беседы и встречи с интересными образованными людьми.
Приезжавших художников, искусствоведов, знакомых и незнакомых, он обязательно приглашал к себе в мастерскую. Некоторые из них останавливались у нас погостить. Отец был радушным хозяином.
Запомнился мне приезд сутулого, худого, немного странного Р.Р.Фалька с семьей. Папа был с ним знаком по временам учебы во ВХУТЕИНе. Он рассказывал о необычных его работа, которые Роберт Рафаилович показывал ему в Москве. С Фальком Алексей Александрович много спорил. Они сражались и за шахматной доской. По вечерам ходили на этюды. В память об этом времени у нас много лет висит маленький этюд Фалька, подаренный папе.
Много в творчестве Р.Р.Фалька отец не принимал, но очень высоко ценил его как колориста и широко образованного художника.
П. Фальк Этюд. 1946 (Из коллекции А. Васильева)
Каждый приезд А.А. Федорова-Давыдова доставлял нам всем большую радость. Человеком он был очень сосредоточенным и необычайным тружеником. По рассказам папы, учитель был дотошным и азартным исследователем русского искусства, о чем красноречиво свидетельствуют его замечательные труды.
После посещения учителя осталась книжка «Семен Щедрин» с надписью: «Тезке по имени и по языку с любовью острой, как кишиневский перец, и легкой, как кишиневское вино».
Приезды крупных деятелей искусства вносили заметное оживление в провинциальную, в общем-то, жизнь Кишинева послевоенных лет.
Отец охотно и многим показывал свои работы. Внимательно прислушивался к дельному совету, к критическому замечанию, считая, что без них не может существовать художник.
В 1949 голу он пишет о необходимости организации в Союзе художников Молдавии критической секции. /А.Васильев. Художники и скульпторы к юбилею республики. — «Советская Молдавия»,1949, 2 августа./ Его и в последующие годы беспокоил дилетантизм в критике, неспособность, а иногда и неумение или нежелание говорить правду. Алексей Александрович четко формулирует прекрасную мысль о том, что «критика- это система существования искусства в обстановке всеобщей ответственности».
Советское правительство высоко оценило вклад А.А.Васильева в развитие молдавского изобразительного искусства, наградив его орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», а также медалью «За доблестный труд».
В 1946 году Указом Президиума Верховного Совета МССР ему было присвоено звание заслуженного деятеля искусств МССР.
На обратной стороне фотографии рукой А. Васильева написано: Алексей Александрович Федоров-Давыдов, Ирина Hиколаевна и их сын Герман с Ярославом Васильевым на ул. Котовского.
Кишинев, 18 августа 1948 года.
Продолжение следует.