Сайт НА ведет три проекта: «О родителях«, «Об учителях» и «Никто, кроме тебя«, в которых может участвовать  любой желающий.
Слово об учителе берет молдавский искусствовед Людмила Куликова.

Людмила Куликова
Кишинев, Молдова 

Преподаватель Б.Н. Федоров
(1922 — 1988)

Борис Николаевич Федоров (справа)

Если методики преподавания многих предметов давно разработаны и усовершенствовались веками, то такой предмет, как теория и история искусств, в плане преподавания хранит многие белые пятна. Камень преткновения уже кроется в самом названии «Теория и история искусств». И если с историей более менее ясно: хронология событий, их причины, последствия и т.д., то с теорией не все так однозначно.Конечно, поступив на 1 курс искусствоведческого Академии Художеств, мы уже не были зелеными абитуриентами, приехавшими из Воркуты, Баку, Самары, терявшимися и в море новых для нас терминов и архитектурном величии города на Неве.
И все-таки такой предмет,как история архитектуры мы, конечно, воспринимали если можно так выразиться, фасадно. На вступительных величавое творение того или иного зодчего могли описать примерно так: Главный фасад с колоннами (хорошо если вспомнили какой ордер – дорический или ионический, потом сколько этажей в здании, ну, и может про фронтон что-то вроде того, что фронтон украшен рельефом…
Вот здесь-то и был «гвоздь программы». На первом курсе историю античной архитектуры читал Борис Николаевич Федоров. Потомственный интеллигент, коренной ленинградец, переживший блокаду, начал свой курс с эмоциональной фразы:
— Запомните! Никогда ничего в здании не украшает! Украсить можно интерьер. Картиной или вышивкой. Архитектура – это функция! Здесь все работает! Возьмите дольмен. Несущие части и несомые. Это основа основ.

И далее он говорил о тектонике,то есть связи между формой и конструкцией, и как это выявляется в композиции. То есть тектоника и представляла богатство отношений между этими тремя понятиями.Конечно, надо отметить, что речь шла об ордерной системе античного зодчества. Ведь архитектура барокко – это атектоника ( ложная тектоника), где декоративные элементы также выполняют свою функцию. Например, фасад в два цвета или декоративный фриз, или имитация материалов, которая помогает скрыть реальную конструкции.
Однако вернемся к Собору Санта Мария дель Фьоре во Флоренции, которому было посвящено два часа лекции. Вернее, его куполу, гениально сконструированному Брунеллески.
Величавый символ Флоренции. Но как все символы, слегка «затертый». Как скажем, Эйфелева башня в Париже или американская Статуя Свободы или Собор Василия Блаженного в Москве…
В 15 столетии ( то есть в век кватроченто по искусствоведческой терминологии) муниципальные проблемы были примерно такие, как в современных примэриях. Правда, не было пробок, не приходилось решать проблемы парковки. Ведь по булыжной мостовой цокали лошадиные копытца.
Но проблемы были. С собором во Флоренции пришла пора что-то делать. Особенно умы градостроителей занимал купол. Ведь в кровле будущего величавого символа Флоренции зияла огромная, овеваемая всеми ветрами и омываемая сезонными ливнями дыра. Она была вместо купола. А ведь именно купол должен был парить выше других архитектурных символов Европы, затмить их и показать величие Флоренции. А величие ее было в богатстве, которое принесли флорентийские купцы, торговавшие шелками и шерстяными тканями.
Тогда-то и задумалось городское начальство, как эту дыру, через которую лились дождевые потоки десятки лет – закрыть. Купол должен был быть большим в диаметре- около 50 метров. К тому же и работы строительные должны были вестись на высоте 55 м. Но это лишь часть проблемы. Нужна была и древесина крепкая, чтобы строительные леса выстроить ( специальные кружала ) и опалубку… Да и какие должны быть опоры, чтобы выдержать огромный купол весом в десятки тысяч тонн.
— И такое решение было найдено — слегка понизив голос, торжественно произнес Борис Николаевич)… — Оно родилось у Филиппо Брунеллески.
Он был ювелиром. Небольшого роста, невзрачный. Некоторые называли его невеждой(специального архитектурного образования у него не было, зато был врожденный талант). Еще работая подмастерьем в ювелирной лавке, Филиппо занимался оптикой, механикой, исследовал линейную перспективу и мастерил часы с хитроумным механизом). Были и те, кто называл Брунеллески «болтуном». Хотя с последними вряд ли можно согласиться, так как предложив на собрании идею создать два купола- «один в другом», дальше свои секреты Брунеллески не раскрывал.
Попечители собора – а это были вышеупомянутые купцы и банкиры( музыку-то они заказывали) встречались с загадочным чудаком –архитектором несколько раз и интуитивно почувствовали, что этот «болтун» — просто гений. А так как они любили свою Флоренцию, то доверили ему его рискованную затею.
В результате появился великолепный купол. Под стать городу. Под внешней оболочкой скрывалась внутренняя. Купол был пустотелым, отсюда более легким. Чтобы облегчить давление, действующее на купол в горизонтальном положении, Брунеллески придумал специальные кольца, напоминающие обручи на бочке.Они состояли из древесины, железа и камня и надежно скрепляли стены.
Так появился этот флорентийский символ. Легкий, словно парящий над городом на высоте 114 метров… Это сооружение затмило величие других городов Италии. В частности, северного соперника- Милана.

— Так гениальное инженерное решение явило то, что называют красотой, гармонией – заключил профессор.
В нашей разношерстной аудитории были и продвинутые. Кто-то напомнил преподавателю,что в Милане, между прочим, в то время были свои готические шедевры.
— Да, но это контрфорсы, стрельчатые арки – это готика, бывшая, конечно в почете. Но это старый испытанный прием. Брунеллески представил потрясающую архитектурную инновацию!
В этот же день Борис Николаевич рассказал про еще одно творение Брунеллески – Приют для малюток во Флоренции.

Это опять был полный «контрадикт» устремленным ввысь готическим конструкциям. Корпуса вытянуты по горизонтали. Лоджия оформлена тоненькими колоннами, тем не менее блестяще справившимися с несущей функцией. Между арочными соединениями колонн – медальончики с рельефным изображением запеленутых флорентийских младенцев. Внимательные слушатели смекнули, как было важно не сказать на экзамене, что эти рельефы «украшают». Ни в коем случае! Они просто вписались в категорию тектоники, связав форму и конструкции. И выполняли информативную функцию.Ведь это был приют, где ухаживали и воспитывали сироток. Вполне в духе гуманизма.
Некоторые считали его методику заостренной на инженерной стороне дела, другие находили этот ракурс слишком теоретизированным.
Разные люди, восприятие, суждения.Не исключая спорные моменты, полярные мнения, я постаралась выразить свое.
Годы стирают лица людей, факты и эпизоды. В моей памяти Б.Н.Федоров остался как яркий, талантливый, мыслящий, уникальный педагог.
Методика Федорова отличалась от обычного линейного курса истории античного искусства. Как и его учитель И.А. Бартенев, он углублялся в теоретические вопросы ордера, междисциплинарные связи, философские аспекты искусства. Это я узнала позже.
А тогда благодаря этому преподавателю поняла, что такое искусство архитектуры не с визуальной точки зрения, а изнутри. А шедевры создаются часто чудаками, такими как ювелирных дел мастер Филиппо Брунеллески.