Архив рубрики: Статьи НА

Общий колорит — методическая работа

Продолжаем серию методических работ Натальи Алексеевны Васильевой — педагога Детской художественной школы им. Щусева города Кишинева (Молдова).
Представляем работу, посвященную колориту. Над ней она работала в 1980 году. В 2001 году эта работа выдвигалась для присвоения II (второй) дидактической  категории.
Ион Сербинов, писавший рецензию на работу, заключил:
Работа Натальи Васильевой изложена ясным языком, а автор своим сорокалетним педагогическим опытом давно заслужил II (вторую) и прочие дидактические категории.
С предыдущими работами НА «Делаем книгу» и «Воображение и композиция» можно ознакомиться здесь и здесь
Н. Васильева
«Общий колорит»
Рукой НА написано:
На конкурсе методических работ Молдовы — I место

Читать далее Общий колорит — методическая работа

Кисть — шпага, палитра — щит

В этот день 16 лет назад.
Своему сводному брату НА пишет: «Папы нет уже более тридцати лет… Выставки, надгробье, мемориальная доска, монография, телевидение, статьи и проч. – во всем этом, по мере сил и ума я принимала участие.» «Принимала участие» — сказано очень скромно. Во всех мероприятиях, связанных с сохранением памяти отца, она была основным действующим лицом, часто единственным. Когда предоставилась возможность еще раз сказать об отце, НА согласилась, не раздумывая. Итог — впечатляющий рассказ  о художнике Алексее Александровиче Васильеве, который она преподнесла  родному брату 7 августа 1997 года.
Вехи памяти
Вклад русских деятелей культуры в культуру Молдавии
Ларец

Читать далее Кисть — шпага, палитра — щит

Игра воображения и композиция

Продолжаем печатать методические работы педагога Натальи Алексеевны Васильевой. Сравнительно недавно была опубликована работа «Формирование творческих навыков…«.
Сегодня  выкладывается методическая работа НА «Игра воображения и композиция». Наталья Алексеевна начала работать над этой темой в 1988 году, а завершила в 2001.
Далее идет непосредственно текст НА. Его сопровождают картины японского художника Хокусайя, которые послужили образцом к одной из тем композиции.

ИГРА ВООБРАЖЕНИЯ И КОМПОЗИЦИЯ

Учитель тот, кто не сковывает, а освобождает, не комкает, а формирует,  не диктует, а учит, не требует, а спрашивает.
Януш Корчак

Читать далее Игра воображения и композиция

Оформление книги — методическая работа Натальи Алексеевны

На сайте уже говорилось о методике преподавания Натальи Алексеевны. См здесь и здесь. В строгом смысле упомянутые сообщения касались не столько методики, сколько принципов подхода к педагогическому процессу. По нашему мнению их три. 1. Любить свою работу и своих учеников (любовь). 2.  Уходить от шаблона (фантазия). 3. Превращать учебу в игру (игра).  Мнение самой Натальи Алексеевны о педагогическом процессе можно судить по эпиграфам, которые она вводила в свои методические работы. В частности,  она полностью разделяла мнение великого детского воспитателя Януша Корчака: «Учитель тот, кто не сковывает, а освобождает,  не комкает, а формирует, не диктует, а учит, не требует, а спрашивает.» Читать далее Оформление книги — методическая работа Натальи Алексеевны

Не просто школа

Ровно 36 лет назад 15 февраля 1977 года в газете «Молодежь Молдавии» была напечатана статья Натальи Алексеевны «Не просто школа».
В этот момент она вела свой третий выпуск (1974-1978). Некоторые ученики из выпуска выступали на нашем сайте, а Лена Соколовская за свое  гениальное  письмо-исповедь получила в этом году Наталийскую премию.
Однако статья не о третьем выпуске.
Статья — о методике преподавания. Внимательный глаз уловит ответы, объясняющие популярность НА среди учеников.

НЕ ПРОСТО ШКОЛА

Несколько слов о детских рисунках

Сегодня 4 января 2013 года.

10 лет назад 4 января 2003 года в газете «Независимая Молдова» была напечатана заметка Натальи Алексеевны «Несколько слов о детских рисунках».
Рисунки первоклассниц ДХШ Нади Ободовской, Лены Веткос, Насти Сидоренко, Кати Плешаковой
 
Несколько слов о детских рисунках 

«Независимая Молдова»
4 января 2003 года

Читать далее Несколько слов о детских рисунках

Мастер-чародей. О Чоколове С.С.

Известно, что Наталья Алексеевна Васильева написала монографию о выдающемся молдавском художнике-прикладнике с интереснейшей биографией Чоколове Сергее Семеновиче, которому четыре дня назад (18 сентября) исполнилось бы 120 лет.

Как художник перед написанием большой картины делает эскизы, НА, прежде чем приступить к монографии, написала ряд статей о Чоколове. Одна из статей была опубликована на сайте  (см. здесь).
Сегодня предлагаем вниманию первую статью Натальи Алексеевны. Статья была первой и по важности — в это время Сергея Семеновича выдвигали на Государственную премию республики. Ответственность автора была большой, ибо как кандидат представлялся в прессе во многом зависел конечный  вывод комиссии по присуждению премий. (В скобках заметим, что в комиссию по присуждению Государственных премий республики входил отец НА художник Васильев Алексей Александрович).
Статья была напечатана в центральной газете того времени «Советской Молдавии»  22 сентября 1972.
Посмотрите на календарь. Сегодня 22 сентября 2012 года, т.е. статья о Чоколове была опубликована 40 лет назад.
Можно сказать, статья Натальи Алексеевны впервые увидела свет 40 лет назад и появляется на публичное обозрение во второй раз, когда герою статьи, уникальному молдавскому художнику Сергею Семеновичу Чоколову, исполнилось бы 120 лет.
Жаль, что юбилейная дата С.С. Чоколова проходит незаметно в Молдове — в республике, в которой он всю жизнь творил.

Читать далее Мастер-чародей. О Чоколове С.С.

Учителя беспокоит судьба детей своего ученика. О Саше Пискареве и его детях.

Помещаем статью Натальи Алексеевны о своем ученике Саше Пискареве (выпуск 1974 года), о его детях, тоже учениках НА, о его сестре Еве, — женщине интересной, тонкой и сильной. 

Учитель и ученик сыграли  большую роль в судьбах друг друга. Об этом можно прочесть в сообщениях на нашем сайте  «Милосердие»  и  «Человек-человеку».

Наталья Алексеевна хорошо знала четыре поколения рода Пискаревых. В статье НА вспоминает деда Саши замечательного  художника-иконописца Пискарева Павла Алексеевича.
 
Статья напечатана в газете «Русское слово»  1 сентября 1995 года.

Пусть будет доброй к ним судьба

Пусть будет доброй к ним судьба
 
В послевоенные годы этюдные маршруты моего отца частенько проходили через Армянское  кладбище. Его внимательной  спутницей была я, тогда маленькая девочка. 
          В этих походах у нас были свои традиции. На обратном  пути мы обязательно проходили мимо одной могилы,эпитафия на которой очень нравилась папе: «Путник, кто бы ты не был — сядь и посиди на камне у меня.» Мы садились и тихо сидели.

К 25 марта. Мой отец — художник Алексей Васильев.

25 марта 1975 года умер Алексей Александрович Васильев, отец Натальи Алексеевны.  В этот день помещаем статью Натальи Алексеевны «Мой отец — художник Алексей Васильев», написанную к 90-летию художника и напечатанную в «Независимой Молдове» 26 сентября 1997 года.



МОЙ ОТЕЦ — ХУДОЖНИК ВАСИЛЬЕВ
 К 90-летию со дня рождения художника в Национальном историческом музее молдовы открылась выставка его произведений.

             Моего отца, худжника Алексея Александровича Васильева, нет уже 22 года (1907 — 1975). За это время  разница в возрасте  между мною и им живым сократилась до 10 лет. Но мне по-прежнему столько надо у него  спросить…
            Я кружу и кружу по выставке, радуюсь встрече, волнуясь и тоскуя. многие его картины были вехами и нашей жизни.
           Послевоенные пейзажи, быстро потемневшие,все небольшого размера. Не было масел, холстов, рам. жизнь кистям он продлевал, вытягивая щетину. Для того, чтобы писать даже в районах будущей остановки  Докучаева, Комсомольского озера, — нужно было специальное разрешение.
          Город стоял в черных руинах. Но хотелось писать весну и тихие закаты. «Вечер», «Весна», «На окраине Кишинева», «В старой Бессарабии»… Выбранные мотивы очень просты, а все время  по-разному  повторяющаяся  дорога — с человеком, распятием или медленно ползущей кэруцей — создает тоскливое настроение оглушенной войной  провинции.
          Самой войне посвящены картины «Заложники», «Молдавский чебан», «У могилы героев»,а потом —  
«Рыбницкая трагедия», «Дорогой подвига», «В партизанском лесу». Меня удивляет, когда отец  успевал?
На 1-ом съезде художников и на нескольких последующих он избирался председателем Союза. Этой должности он отдавал много энергии, о чем свидетельствуют и вновь созданный  и открытый  через два месяца после войны Художественный музей, и организованные худфонд и мастерские, и восстановленное училище.
        Однажды он купил на базаре овальную раму и усадил меня позировать, развлекая сказками.Портрет получился  удачным. Фоном ему послужил наш дворик. Когда-то тут писала натюрморты  ученица  Репина 
Е. Малешевская. Именно ей принадлежали  и двор, и дом, и мастерская. В ней, по приглашению хозяйки, папа останавливался перед войной, приехав из Москвы в качестве начальника ИЗО управления по делам искусств МССР. Вскоре художница умерла. После войны мы жили в этом доме 16 лет. Говорят в нем бывали Шаляпин,Рахманинов… Но и у нас гостил сейчас известный, а тогда опальный  художник Р.Р.Фальк, знакомый  папе по годам учебы в прославленном ВХУТЕИНе.Там у отца были сильные учителя — Фаворский,Кончаловский, С.Герасимов… Гостил у нас и А.А. Федоров — Давыдов,»старого письма» человек, папин учитель по искусствоведческой  аспирантуре в Третьяковке.  Много интереснейших людей, книги,споры, запах красок и маминых пирогов  наполняли нашу жизнь  гармонией и уютом. 
          Каждый раз отец с нетерпением  ждал окончания зимы. Самым счастливым для него временем были поездки на этюды. Они исключали собрания, газеты, телефон и быт. Работал с рассвета до темноты.Писал пойму Днестра, виноградники, холмы, покрытые кодрами, голубые дали и заросшие пруды. Исколесил с этюдником почти всю  Молдавию. 
          В одной из таких поездок родилась мысль о картине «Зарастают военные тропы». Освещенный вечерним солнцем,заросший  травами ДОТ стал привычным  для глаза, как дерево или холи.Но не следует забывать о его былой смертоносности. В этом идея произведения. 
         Больше всего отец любил писать осень. Не только за «багрянец  и золото». Поредевшая листва давала возможность «нащупать» дали, обагатив этим пейзаж. «Краски осенней природы», «Вечер в Леушенах»,
«Лес в Каприянах», «Осень в Молдавии»… Ими художник говорит: как прекрасно то, что много раз видели, но не замечали. Он как-то  записал: «А ведь нужен не колористический  талант, не одаренность в чувстве композиции, а талант в умении любоваться жизнью, одаренность в душевной щедрости»…
           Часто отец писал и дома. Интересно было наблюдать этот сложнейший поединок художника со своим произведением. Память сохранила туго  натянутый холст, который постепенно наряжался «божественной смутой цвета».
          «Холст должен дышать»,- говорил он. Поэтому кое-где сохранял зерно тонированного холста, удачные мазки и подтеки подмалевка. Применял много приемов обработки поверхности, считая, что краски должны лежать  на холсте широко и богато — «натруженно».
           Он говорил: «…когда  пишешь форму предмета, надо смазать второстепенные  места и вдруг ударом кисти, широким мазком, как молнией,завершить лепку». Так он  писал «Утро Молдавии.Детство», и «Сказ о Молдавии», и «Рожденные летать», и «Горе и гнев Вьетнама». 
            Но он учился не только у природы и жизни. Он умел поразмыслить и у картин любимых художников. 
Например, он записал о Матиссе: «Меня потянуло к нему. Он умеет лучше других петь на языке красок. Они у него музыкально чисты, гармоничны. Они спектрально ярки и вместе с тем великолепно оркестрованы.»
           Листая его многочисленные записные книжки, я вижу мысли,созвучные  нашим дням. 
«Искусство не управляет миром, но управлять  миром легче тому, кто понимает  искусство». Или «На прошлое мы  смотрим с точки зрения  настоящего, а почему мы не можем смотреть на будущее с точки зрения прошлого?» 
           Отец писал в Киргизии  и на Чукотке, в Узбекистане и в Сибири, в Карпатах и Крыму, в Китае и Египте. 
           Но именно Молдавии посвящены его лучшие произведения, каждое из которых признание ей в любви. 
           Работы заслуженного деятеля искусств республики  А.Васильева находятся в Третьяковской галерее, в музее искусств Филадельфии, а также в музеях Киргизии, Узбекистана, Дальнего Востока,Якутии. Однако, большая их часть принадлежит Национальному  художественному музею в Кишиневе. Но и они в свое время поездили по разным странам, в том числе были в Брюсселе на Всемирной выставке. 
           В сентябре этого года моему отцу исполнилось бы 90 лет. В окно  музея заглядывает любимая им осень, которую я мысленно и привычно перевожу на язык его кисти.
           В стихах «Памяти А.А.Васильева»   И. Челышева  сказала: 
                          Художник умер ! — этому не верьте
                          Прошло лишь время, данное на жизнь.

Наталья ВАСИЛЬЕВА,
Преподаватель детской художественной школы им.А.В.Щусева.

«Независимая  Молдова», 26 сентября 1997 года.

На снимках: художник Алексей Васильев- его картина «Сказ о Молдове». 

Загадка Мастера

03.02.11

Ровно в этот день 3 февраля, ровно 18 лет назад, т.е. 3 февраля 1993 года, в газете «Русское слово» вышла статья Натальи Алексеевны Васильевой «Загадка Мастера» о художнике-керамисте Чоколове Сергее Семеновиче.   Эта была одна из нескольких статей, предварявших написание монографии о большом Мастере, замечательном человеке с очень интересной судьбой. Монография была издана в 2005 году на молдавском языке и опубликована на нашем сайте на русском языке

Возможно, в некоторых случаях удобнее знакомиться с незаурядным художником и человеком не только просматривая «длинную» искусствоведческую монографию, но и читая более емкий газетный текст. 



З А Г А Д К А   М А С Т Е Р А
К 100-летию  со дня  рождения художника  Сергея Семеновича  ЧОКОЛОВА

             Толстые  стены Благовещенской  церкви не пропускали  городского  шума. В глубокое  оконце тихой картиной  смотрела осень: золотая верхушка дерева, несколько мазков прозрачного неба и нежный  профиль холма на горизонте. 
              Собирая материал для монографии о Сергее Семеновиче Чоколове, я составляла каталог его керамики — она хранилась тут, в запасниках Художественного музея. Работа была интересная, а обстановка создавала особое настроение. Временами приходило ощущение, что ты просто-таки «внутри»  какого-то ненаписаннного рассказа Паустовского. 
               Из небольшой комнаты со стеллажами, уставленными керамикой,за одной дверью узкая лестница веда на колокольню, а за второй — скрипучая винтовая лестница спускалась в храм.  В него колда-то приходил Пушкин…  Еще был жив  Д. Веневитинов. В московском доме молодого поэта  Пушкин после ссылки дважды прочел своего «Годунова». Факт этот имел определенное отношение и к моей работе, потому что мать Чоколова Екатерина Николаевна  была урожденной Веневитиновой, родственницей поэта. Хотелось верить, что  поэзия этого «любомудра» родственна, созвучна  необыкновенной судьбе и загадочному  творчеству С.С. Чоколова,в сохранившейся здесь  атмосфере хотелось уловить напутствие художнику. 


              Сергея Семеновича я знала с детства. отец мой А.А.Васильев был художником, и Чоколов часто приходил к нам в гости. Его воспоминания, рассказы в разрушенном войной провинциальном Кишиневе, казались почти невероятными… Мелькнет в руках у отца репродукция с картины В.Поленова «Бабушкин сад»,и вдруг Сергей Семенович  скажет: «А это наш дом»…

             В ампирном домике, окруженном старыми кустами сирени, принято признавать «дух Тургенева». Оказывается, действительно, тут очень любили писателя, так как Екатерина Николаевна была с ним в родстве. 
             Родители Чоколова бывали в загородном доме крупного промышленника и щедрого мецената Саввы Мамонтова в Абрамцево, поскольку отец Сергея Семеновича служил у него главным инженером  Архангельской железной дороги. В 1887  в Абрамцево    В.А.Серов написал  «Девочку с персиками», а  следующими его двумя работами здесь стали портреты четы Чоколовых.  » Medame» заодно брала уроки живописи у молодого художника. 
            Поражает сходство Сергея Семеновича с серовскими портретами его родителей: он унаследовал высокий благородный лоб отца и материнский «породистый» нос с горбинкой…
           Сергей Семенович родился 18 сентября 1892 года. К этому времени в их ампирном  доме  в Трубниковом  переулке Москвы было  небольшое собрание  современной живописи и народного творчества. По совету  С. Мамонтова, отец художника  организовал небольшое предприятие по производству  фарфоровых изоляторов. Здесь юный еще Сергей обжег первые свои керамические работы. Он  вспоминал, что Мамонтов повлиял и на его мать. Она организовала  кустарные мастерские. Там плели кружева, ткали ковры…  Шаблоны для ковров делали известные художники — Головин, Лансере, Билибин. Ковры получали награды  в Нью-Йорке, Париже… А один, с двуглавым  российским орлом, лежал  в кабинете Николая Второго. 
            Эти и другие воспоминания записаны на пленку. Своим  удивительным «петушиным» голосом  Сергей Семенович рассказывает: «Я уже сызмальства  привык ткать ковры, плести кружева,любоваться ими…У нас в доме не было безделья.»
           На их мастерской висел девиз семьи: «Жизнь без труда — воровство,жизнь без искусства — варварство». Эти слова он часто повторял.
           Учился Чоколов на юридическом факультете  Московского Университета. Но его все больше увлекало искусство, и он одновременно поступил в Строгановское высшее художественно-промышленное училище.  В 1914 году молодой художник, закончив  училище, вместе с женой  уезжает на ее родину — в Бессарабию. Он здоров, богат, талантлив…

            Первая мировая война, Октябрьская революция  меняют не только  материальную сторону его жизни, но и мечты о свободном творчестве… Чоколов на девять лет уезжает за границу. «Цель — заработок, учеба». Работал  шофером. Объездил с этюдником почти все европейские страны. Был оглушен шедервами  мирового искусства.  Возвратившись в Кишинев, он зарабатывает на жизнь реставрацией  росписей  и икон в бессарабских монастырских церквах. А  заодно  изучает молдавские ковры  и другие  предметы  народного творчества, делает  зарисовки со старинной  архитектуры, пишет пейзажи и  натюрморты из цветов и трав края. За этот  длительный период он не создает заметных произведений.
          Только в 1948 году, когда  в Союзе художников Молдавии  организовывается секция декоративно-  прикладного  искусства, Чоколов с вулканической энергией  приступает  к долгожданному  делу. Диапазон  его  творчества  очень широк — от мелких  брэкаче  до  двухметровой  парковой вазы.  На выставках появляется его цветная керамика. Блюда, кувшины, бурлуи, плоски… Он делает и чернильные приборы , подставки, светильники, работает и над национальным костюмом , коврами, мебелью. 
          В керамике он применял  лепнину, гравировку, подглазурную роспись, использовал  и цвет самой  глины. Чоколов не увлекается узороплетением, он считал  главным  образ всего сосуда в целом — с полунамеком на знакомые растения. После войны возникает  потребность в самых простых вещах.  И утилитарная  керамика у Чоколова,как, впрочем , и в народном творчестве,не очень разнообразна. Но она отвечает особенностям кухни края, в ее растительном декоре использован поэтический  образ Молдовы.  Она окрашена ее знойным солнцем, в ней реализована бережливая нежность автора к народному духу. 
Улчоры,тарелки, блюда, миски,бурлуи — эти и другие предметы легко составляются в красивые натюрморты. И оживают в употреблении. 
            Чоколовская  бытовая керамика — для неприхотливого  застолья. Тут уместно сказать и про дом  Сергея Семеновича, такой же уникальный, как и сам художник. Там все было сделано собственноручно или по его задумкам. Мебель, ковры, керамика  прекрасно сочетались с молдавскими  пейзажами, им написанными, с коллекцией икон и прикладного искусства, им собранной, с библиотекой на шести языках, которыми владел хозяин. Он умел шить, прекрасно готовил и любил быстрое движение. По Кишиневу оглушительно гремели его самодельные сабо, которые он последовательно сменил на велосипед, мотоцикл, машину…
            Наступают новые времена. Выставки прикладников следуют одна за другой в разных странах, на них приходит много людей.  Нужна зрелищность. Чоколов опережает новую «установку».  Представленный им в 1953 году на выставке  в Пекине  сервиз для  вина и фруктов «Цветущая Молдавия», уже отвечал этим новым требованиям. 
             Все ансамбли чоколовской  керамики с богатейшим  размахом форм, величин, цвета — интересны, как  театр. С главными и второстепенными героями, с большими и маленькими ролями. Они рассказывают  о красоте молдавского лета, в них притаились вихри свадебных плясок. 
            …Нижняя часть сервиза — широкие плоскости блюд, полураскрытых чаш — спокойны.Но уже ручки и горлышки небольших улчоров — в мелкой красивой лепнине.  Высокий бурлуй туго свернут в нижней  части, перехвачен  несколькими  кольцми у горлышка. Из его пробки пытаются высвободиться  концы лепестков. В нем напряжение распускающегося  бутона… Но все это предвестье, все это для контраста с распахнутой  прелестью огромного цветка — вазы. Это  главный герой.
 
             Используя сложившиеся народные формы, он придумывает небывалое разнообразие решений.
             А теперь немного о прозе. То, что я увидела в запасниках  художественного музея, как мне показалось, лишь малая толика, сделанного Чоколовым. Нет, например, ни одного ансамбля. Но ведь есть документы. Каталоги тех лет ломились от произведений Чоколова. Он был участником всех республиканских, всесоюзных, а также Всемирной  выставки в Брюсселе. Его работы хранятся в фондах Международной  академии керамики в Женеве. 
             В канун своего семидесятилетия Чоколов тяжело заболел. Перестала слушаться правая  рука, он потерял речь. Его ожидали пятнадцать  лет одиночества  и безмолвия.  Гончарный круг, ручная формовка, цветная роспись — все это оказалось уже не под силу. Но он упорно боролся со своим недугом. И уже через три года на его персональной  выставке было представлено 92 новых произведения. Они заставляли забыть  об их авторе, как  о тяжело больном человеке. 

            Другим стал образный строй  его декоративных творений. Часто  необъяснимо фантастическим,  иногда с намеком на  животных, архитектуру. Мощно звучавший  и недоступный  теперь цвет, был сменен  на богатую игру светотени, полутонов, бликов.
            Настроения некоторых  его произведений  ошеломляют. Так, он  создает серию образов животных.  В одних можно найти сходство  с реальными, другие совсем неузнаваемы. Пасти у всех у них открыты. Составленные вместе, они явили бы собой  многоголосый  хор. Но это была бы не песня, а безмолвный  стон из неволи, крик о помощи…
            Чоколов доказывал, что  мир художника, чем бы он не был ограничен, — богатейший инструмент. Его произведения будят воображение, заставляют думать, извлекать оставшееся  за пределами.  
             Сергей Семенович умер в январе 1977 года. 
             Большинство его произведений исчезло и, кажется бесследно. Судя по документам, в последние десять лет его жизни в художественный музей они  не поступали.
                                            
             … Смеркалось. За окном тихо перешептывались  листья. Я стояла на стремянке в Благовещенской церкви перед работами  Чоколова. стирала руками пыль с его творений. Казалось, прикасаюсь к самой душе художника. Уверена, лучше  далекого Д. Веневитинова сказать о судьбе Чоколова невозможно.

Природа  не  для  всех очей
Покров свой тайный подымает:
Мы все равно читаем в ней,
Но кто, читая, понимает?
Лишь тот, кто с юношеских  дней
Был пламенным  жрецом искусства, 
Кто жизни не щадил для чувства, 
Венец мученьями купил,
Над суетой вознесся духом 
И сердца трепет жадным слухом, 
Как вещий голос, изловил!

Наталья Васильева,
преподаватель ДХШ им.Щусева