Последний период из воспоминаний Анатолия Ефимовича Буслова — деда Натальи Алексеевны.

Содержание: Сормово — один из лучших периодов моей жизни. — Люди уходят. — Москва, Союзхлеб. — Самородок. — Сентябрь 1929, остаюсь один. —  Почему не в партии? — вопрос открытый. — Появление новой хозяйки. — Камчатка. — Заход в японский порт и таможенный осмотр. — Основное времяпровождение. — 16 июня 1931 рождение сына Синтеза. — Опять Москва. поселок Жаворонки — персональный дом. —  В Улан-Удэ на строительство мельничного комбината. — 1935 год на Сахалин через Москву. — Уход жены. — Любовь вчетвером. — Неудачная переписка с неизвестной женщиной. — Вновь Москва. — Болезнь и смерть Фаины (первая жена — бабка НА). — Война. — Промашки в Министерстве сельского хозяйства СССР. — 1950 год — пенсионер. — Осмысление жизни. — 20 жизненных случайностей. — Смерть — 4 октября 1953 года.

СОРМОВО
Я уехал в Москву. Но устроиться там, как бы хотелось, я не мог. Но получил предложение от правления Сормовского ЦРК. Таким образом, в начале 1924 года я поселился в Сормове, заняв по службе место зав. орготделом ЦРК.
Старый Сормово
Этим летом у меня жили дочь Наташа и сын Сергей.Работалось хорошо, жилось весело. Правление, руководство было дружное и в работе, и в отдыхе. Двухмесячная работа нашего сплоченного коллектива привела дела ЦРК в прекрасное состояние. Председателя (Бармин Л.К.) переместили в Нижегородско-Канавинский ЦРК, где положение дел было плохое. Головка укомплектовалась из Бармина — председатель, Ладыгина А.П. — зав. торг. отделом,  Мочалова И.Т. — гл. бухгалтер и я — зав. орг. отделом: то есть все сормовичи. Здесь за два года было привлечено новых членов свыше тридцати тысяч человек, было привлечено вкладов свыше четырехсот  шестидесяти тысяч. К концу двухлетки  Нижегор.-Канав. ЦРК стал образцовым  для всей рабочей кооперации. Актив кооператива  состоял из двухсот  агитаторов и сборщиков.
           При ЦРК работало три коллектива живых газет с обширным репертуаром.  Словом, хорошо работали, дружно, согласованно, весело. Не скучали и в свободное время.
           Должен сказать, что период работы в Сормове  и Нижнем, был один  из лучших периодов моей жизни.
          Вообще-то, я увлекался работой и работал хорошо, но в этот период подобрался очень хороший  руководящий коллектив. Не могу не упомянуть фамилии Калистова А.М., нашего  статистика-аналитика. Высоко образованный, Калистов был отличным работником и хорошим моим другом. Был. Да, был. А сколько этих «был» ушло из жизни будучи моими друзьями. Трудно пересчитать. Два брата, две сестры, Фаня, Чистов, Калистов, Кривошеев, Казаков, Миша — да разве всех сосчитаешь.
Можно только сказать, что я несколько задержался. И теперь, кроме детей, никого уже не осталось. И некому уже будет в память обо мне сдвинуть стаканы.
Время шло и выдвигало новые требования. Рабочая кооперация отживала свое существование. Ее замещала госторговля и наш коллектив начал расползаться.
Бармин занялся учебой, Ладыгин перешел работать на завод, как-то устроился Мочалов.
МОСКВА
Я уехал в Москву, где и устроился  инженером-экономистом в СоюзХлеб. Поселился на своей Благуше, где жил в 1918 году.
«Союзхлеб» широко рекламировал свою продукцию
 
Это уже союзная организация, которой в числе прочего подчинены были все товарные мельницы  и крупозаводы. В мой район входили предприятия, расположенные в ЦЧО, в Саратовской, Самарской, Нижегородской, Владимирской, Костромской и Ярославской областях.
Было много разъездов. Серьезная работа, требующая высокой квалификации. Скажу, что все мои коллеги, а их было человек восемнадцать, имели высшее образование, и один я белой вороной состоял в этом высоком обществе. Но я не сдавал и шел по работе в голову с другими. Ну, на то же я -«самородок».
Первая семья моя также переместилась в Москву. Отношения с ней  я поддерживал, а с Ф.Е. был другом.
Но бывать в дальних и длительных  командировках и оставлять скучать подругу, дело негодное. Вот и получилось, что моя молодая супруга свернула в сторону. Мало-помалу вышло так, что вместе тесно и уехала она в Душанбе, ныне Сталинобад. И остался я один.
К этому времени сколотилась у меня компания: Кривошеев, Казаков, Быков, Грибов и еще кое-кто.
Вот я пишу и получается какое-то неинтересное повествование.
Уехал, приехал, работал, бросил, компания, выпивка, а вот чем жил по  существу, какие цели были, что интересовало и тому подобное.
В каждом повествовании классиков и подобных есть всякие изюминки, откровения, принципиальности, высокие мысли, идеи, влечения, драмы и так далее и тому подобное. То есть, никаких украшений у меня нет.
А ведь каждый день проходила жизнь разноцветно. Усиливалась  государственность, шла борьба с кулачеством и его уничтожение, организовывались колхозы, обольшевичивалась общественность. Ставились наново наука, литература, искусство. Но ничего этого в моем писании не видно. Прошу считать это мое последовательное изложение моего бытия канвой. Без канвы я не могу нарисовать и описать такие вещи, которые характеризовали бы, чем я жил и почему так, а не этак.
Ведь не может быть неинтересным, как это так получилось, что я не член ВКП(б). Это довольно странно при моем отношении к Советской власти, социализму и коммунизму.
Или такое дело. Что, например, меня растило и как и что я усваивал из своей Земли.
Все это важно для характеристики случайного человека.
Оно будет, если время, отведенное для моей жизни, это позволит.
Так что я буду продолжать пока что в том же духе.
Да, так вот я остался один в доме и с хорошим кружком товарищей. Хорошо жить одному, только надо думать мерину, а не такому субъекту, как я. Мне одному жить невозможно.
Лидия Николаевна Панфилова уехала в сентябре 1929 года, прожив со мной пять лет.
Немало людей сказали бы: «Ну, вот и сходись с первой женой и живи семейно, тем более, что отношения не прерывались». Это мне говорили, а вот почему я не послушал таких рассуждений, ответьте вы сами, только подумавши.
Продолжаю. Работа, разъезды, акты, заключения, доклады может быть и могли бы занять все двадцать четыре часа в сутки и все триста шестьдесят пять дней в году, но я не умел так уходить в работу, чтобы забыть себя. О, нет.
Я, полнокровное существо как и всякое, был создан совсем не для того, чтобы только работать, работать и работать. Как я понимал, когда только что родился, жизнь моя должна была протекать в радости и в тех занятиях, которые были бы радостны. Фактически, радости в работе было очень мало, а неприятностей очень много.
Вот тут надо было бы рассказать, как один глупый человек распустил слух, что когда-то я был в Канавине дьяконом. Но это потом.
Словом, бродил я несколько месяцев неприкаянный. Присматриваться, ухаживать, делать предложения не в моем вкусе. Мне всегда казалось, во-первых, что я не так красив, чтобы пленить кого-то, во-вторых, я не так речив, чтобы заговорить кого-нибудь, в-третьих, я никогда не был настолько зажиточным, чтобы соблазнить какую-нибудь чистую душу. И вот извольте с таким арсеналом минусовых качеств устроить что-либо хорошее. Так оно и получилось.
После нескольких посещений семьи Б.Ф.И. (Быкова Федора Ивановича), в которой было две девицы, а я их и не искал, приятель высказал предположение, а почему бы мне какую-нибудь не взять себе.
Сначала это показалось диким, потом странным, а в феврале одна из этих девиц была у меня хозяйкой.
В это время шли, так называемые, чистки советского аппарата. Об этом в подробностях после. А не в подробностях получилось так, что вычистили моего шефа по третьей категории и ему пришлось оставить СоюзХлеб. Шеф же был моим другом. Когда-то в Вольске он был короткое время в моем подчинении.
Ну, как коммунисту, ему предложили поехать на Камчатку членом правления АКО. Предложил он ехать и мне.
Кстати сказать, я себя тоже в глазах партийной части несколько скомпроментировал, занявшись организацией Дома коммуны. Правда высшие партийцы ничего плохого в этой идее не находили (напр. Крупская), но одно дело высшее, а другое — низшие. Итак, это дело мне или бросать или воевать, на что опытные люди смотрели пессимистически, я решил бросить и принял предложение шефа, хотя новое начальство противилось моему уходу.
Словом, заключив договор с АКО в сентябре 1930 года, я выехал на Камчатку на три года. Кстати сказать, длинные рубли тоже соблазняли. Ну, как же через каждые полгода прибавка десять процентов, в конце семи месяцев отпуск и всякие прочие суточные, проездные и тому подобное.
КАМЧАТКА
В середине октября нас высадили в Петропавловске, хотя мы должны были ехать в Анадырь. Для нас это было лучше.
Я не знаю хорошо это или плохо, но у меня составилось твердое представление, что одному человеку жить скучно и прямо невозможно. Это представление я и высказал своему шефу К. Я знал, что он давно разошелся с женой и перебивался случайными встречами. Рассчитывать на случайные встречи где-то в Анадыре нечего было и рассчитывать.
Через пару дней (это было во Владивостоке) он показал мне женщину, которая ему приглянулась. Мне только надо было знать, свободная ли эта женщина и ее поведение. Узнать, где она живет было нетрудно и я в соседней же квартире  собрал необходимые сведения. Ей двадцать шесть лет, она свободна, служит в каком-то портовом учреждении, живет скромно. Вывез ее во Владивосток какой-то моряк и сбежал.
Тогда я направился прямо к ней. Рассказал ей правдиво, кто я и зачем пришел. Правдиво описал ей К. и просил ее обдумать и через пару дней сказать мне, согласна ли с ним познакомиться. Согласие было получено и я их познакомил и предоставил им договориться. Вот так я сосватал шефу подружку, а своей жене компаньонку.
Женщина, по-моему, была хорошая, но они прожили вместе только три года.
Так что в Петропавловск мы приехали уже некоторой компанией.
Во время пути на Камчатку, наш пароход сделал заход в Японский порт Хокода (?) за мукой.
Не успел пароход сбросить якоря, как  к нему подвалила большая баржа, установленная лавочками со всевозможными товарами. Нас никто не предупредил, можно ли покупать и что именно. Торговля пошла очень бойко. Купил и я ящик яблок, шелковое кимоно жене и ей же несколько пар чулок.
И вот, когда отшвартовались в Петропавловске и когда стало известно, что мы остаемся в Петроп., я вместе с К. пошел в АКО узнать о квартире.
Петропавловск-Камчатский 1930-е годы
Да, как только пристали к пристани, появились таможенники для осмотра вещей. Я на всякий случай кимоно засунул под наволочку подушки-думочки, а чулки предложил жене одеть. На берегу я пробыл около часа, а когда  вернулся на пароход, то застал целый хаос. Корзины у пассажиров раскрыты, вещи лежат кучей. Тут и смех, и слезы,  и ссоры. Наши вещи тоже были осмотрены. Яблоки конфискованы, конфисковали шелковый большой платок, купленный мною в Москве и особо потребовали,  чтобы я явился в таможню  и тут же таможенники вторично перевернули все вещи. Оказывается, они ищут кимоно. Оказывается на пароходе ехали агенты и записывали, кто и что покупал. Я категорически отказался от покупки кимоно, а в таможне я потребовал  возвратить платок.  На счастье на нем оказалась фабричная пломбочка  и платок все-таки возвратили, но оштрафовали на сто рублей. Вот такие были приключения.
          С квартирой дело устроилось быстро: получили мы комнату метров на восемнадцать в поселке АКО, а шеф получил две комнаты в городе.
Есть немало людей, искренне поражающихся новыми ландшафтами и умеющие это свое восхищение  передать в рассказе. Я не обладаю этими способностями. Когда я впервые увидел Кавказские громады, я, помню, сказал: «Эх, черт возьми, здорово!» Когда я подымался до ледников, проходил и проезжал над пропастями, то ощущал какую-то неуверенность в устойчивости и склонов, и мостов. Но красот всего этого, красот, которыми многие восхищаются, у меня не отмечалось.
           Океан также особого впечатления не дал, скучна только безбрежность. Впечатлительный человек, вероятно, красочно рассказал бы, как  на безоблачном горизонте появилось темное облачко, а на поверхности океана также темное пятно, как будто тень от облака, в то время, как положение солнца не могло дать этой тени. Затем послышался шум, такой как будто шел сильный дождь, а когда все это приблизилось к пароходу, то оказалось, что по поверхности воды мчится огромный косяк рыбы, а над этим косяком мчится огромная масса птицы, на ходу поедающей рыбу. Все. Это у меня, а у впечатлительного рассказчика все это  было  иначе.
           Ну, так вот, ландшафты, открывающиеся из Петропавловска, ничего особенного не представляют, исключая возвышающейся, действующей Ключевской  сопки с севера, некоторого нагромождения менее высоких, чем Ключевская сопка, гор и действующих вулканов с юга и обширной Авачинской бухты.
           Примечательным для Петропавловска может быть следующее:
Памятник, павшим во время войны Англо-французов с Россией в 1856 году- Памятник  путешественнику Лаперузу- Огромные осадки снега, местами закрывающие изоляторы телеграфных столбов- собачий транспорт- бедность флоры и фауны- скудность, в районе Петропавловска, ископаемых, даже глины- отсутствие  местного населения.
Вставка от ЯВ ****************************************************************
Петропавловская оборона в августе 1854 года, в ходе которой была одержана победа над англо-французской эскадрой, одна из славных страниц истории Петропавловска. Небольшой военный гарнизон на задворках Российской империи взял верх над неприятелем, превосходившим его в военной силе в несколько раз. На фоне неудач России в ходе Крымской войны (1853–1856) этот незначительный по масштабам военных действий эпизод был единственной победой России в этой войне. О защитниках Петропавловска узнала не только Россия, но и весь мир.
Вставка от ЯВ ****************************************************************
          Основная отрасль промышленности — рыба, крабы. Русских поселенцев также  пустяки, однако за два года моего пребывания  в П-ске население увеличилось в два раза за счет привлеченных по контрактам рабочих и служащих.  Состав приезжего населения неважный. В основном, это охотники за «длинным рублем» или всякие «вычищенные», вроде моего шефа.
           Основное времяпровождение   поочередные вечера с выпивкой и азартной игрой в карты.  Хозяйственные люди заводили поросят и выкармливали  свиней. Были свиньи и у  меня, хотя назвать меня хозяйственником вряд ли  возможно.
          Работал  я там плановиком строительного управления. Состоял членом бюро областной организации  ИТР. Участвовал в хоре.
           16 июля 1931 года жена родила сына, которому  было дано имя Синтез.
            Мне очень хотелось ребенка. Мне думалось, да и сейчас так думаю, что от энергичного, прошедшего острую школу жизни, отца и от молодой неизвращенной матери синтетически должен получиться неплохой человек. То, что этого не получилось  на деле, имеет свои особые причины, мною не могли быть учтены.
            В такой обстановке прожили мы в Петропавловске еще год. Видимо, те же неучтенные  причины потянули жену на материк  с такой силой, что мои уговоры и споры не привели ни к чему. Отпустить одну  жену с ребенком в такой путь  я не мог, поэтому я взял отпуск и также отправился на материк с тем, чтобы в Петропавловск  не возвращаться. Благодаря этому, расчеты мои на некоторое скопление  средств не оправдались, и в Москву мы приехали с очень маленькими  средствами.
МОСКВА. ЖАВОРОНКИ
             Поступил я опять в то же учреждение по центральному планированию товарного мукомолья СССР.
Учреждение приобрело для меня квартиру во Всехсвятском  и я вновь стал москвичом.
           Однако в то же время я задумал строить собственный дом. Объездил все пригороды и остановился на станции Жаворонки по Белорусской  железной дороге. Был отведен участок в три тысячи квадратных  метров и я стал строиться. Это была очень напряженная работа. От Всехсвятского и до Жаворонков для постоянных поездок очень тяжело. Сразу заготовить все необходимое — материалы, нанять плотников и тому подобное я не мог. Собственным трудом я установил стулья  и сделал обвязку. Наемным трудом поставил каркас стропила. Обшил изнутри и снаружи стены фанерой сам. Сам же обрешетил  стропилы и покрыл  фанерой крышу. Сделал сам черный потолок. Из города на себе перетащил  готовые оконные рамы. Добыл стекло. Навесил временную дверь и вывел печь  (очень неудачно — неумело).
         Словом, через год мы переселились в свой вигвам, так как  домом, в полном смысле, назвать мою  постройку было трудно, и в то же время я остался без средств и без службы. Невозможно было строиться  и вести очень сложную работу по службе.
Вставка от  ЯВ*******************************

Посёлок был упомянут в романе братьев Вайнеров «Эра милосердия» и его экранизации «Место встречи изменить нельзя»

… комнате звенело такое ужасное немое напряжение, такой ненавистью и отчаянием было всё пропитано, что они сразу же замолчали. А Жеглов сказал:

  Ты, когда пистолет он навёл на тебя, не про совесть думал свою, не про долг чекиста, не про товарищей своих убитых, а про свои пятьдесят тысяч, про домик в Жаворонках с коровой и кабанчиком.

Вставка от ЯВ*******************************

  Нужны были до зарезу рубли. Много рублей. 

         Мне предложили работу на выезд — на скоростную стройку мелькомбината в столице Бурят-Монголии — Верхнеудинске (ныне Улан — Удэ) для ведения финансового дела по строительству сроком на два года.
         Это были рубли и я согласился.
         Оставив, переехавших ко мне родителей жены, для продолжения своего строительства, я, примерно, в августе уехал на место работ.
УЛАН-УДЭ
           Сначала один, а потом, когда устроился, приехала и жена, также с некоторыми неучтенными  сопровождениями. Дело в том, что мужья кое-что узнают или догадываются последними. (Очень доверчивый   народ). Итак, Улан-Удэ. Плоская местность с небольшими возвышенностями. Песок, неважная  сосна, семь верст до города. Вот и все  чем примечательна была наша строительная площадка.
           Через два года, уезжая, примерно, в то же время,  мы оставляли действующее предприятие: мельницу, крупорушку, элеватор, складское хозяйство и  жилой поселок, как говорится, на полном ходу.
           Хорошенько меня там обокрали.
          Ох, сколько раз меня обкрадывали. Конечно, в этом деле виноваты не только воры, а и обворованные.
           Ну и что же, добавить что-нибудь существенное к Улан-Удэнскому периоду почти что не приходится. Скажем, надоели плоские лица монголов или, скажем, местные крестьянки «братские» носили по 6-8 юбок и так надевали их, что можно было подсчитать  сколько на такой франтихе этих юбок и по этому судить насколько эта семья зажиточна.
             В конце моего пребывания в Улан-Удэ было получено от прежнего шефа предложение поехать на три года на Сахалин.
МОСКВА
            Но чтобы решить этот вопрос мне нужно было побывать в своем «имении», в которое я всадил все, что заработал в Улан — Удэ. Тем более, что я имел неосторожность отправить жену раньше.
            Покончив с работой в Улан-Удэ, выехал в Москву. Это был 1935 год, год пуска метро.
            Вот я соглашаюсь, что да, метро шикарное, подземные дворцы и  тому подобное, а в душе — нет.  Ничего особенного не нахожу и ничто  в метро меня не удивляет.  Вторая очередь, несомненно, построена лучше первой, но и тут нет удивления. Может быть потому, что на излишние оформления можно было бы построить  немало жилищной  культурной площади.
            Дом мой в Жаворонках приобрел вид настоящего, хотя и не такой, как желалось. Сарай, корова, колодец с очень скверной водой. Вообще, жить можно было. Но хотелось лучшего и поэтому соблазняло предложение  ехать на Сахалин. Конечно, если бы все прошло благополучно, усадьба была бы, как говорится, «на  ять».
          Соблазнился. Принял предложение. Заключил в Москве договор. Решил ехать во Владивосток один. Договорился с женой, что по моей телеграмме немедленно выедет. Ребенка решили оставить  на попечение бабушки.
        Я уехал. Во Владивостоке добыл временную квартиру-до парохода и телеграфировал жене. О выезде.
         Ответа не было. Телеграфировал ее брату. Прошло с месяц времени и получил письмо.
«Дорогой Анатолий, я решила начать новую жизнь. Прощай, не ищи, сын у бабушки. Прости. Тоня.»
         Всякому понятно, какой обух пал на мою голову. Что делать?
         Отпросился  у  начальства — туда-обратно — месяц. Помчался.
         Приехал. Жены нет, вещей нет, ребенок есть, старики затаились. Где — не знали. Добился. Поехал. Вызвал. Ну, конечно, чепуха: тебя жаль, его жаль, не знаю, что делать и всякая такая галиматья.
          Что делать? Жизнь сломана. А ехать надо — контракт. Деньги получены, израсходованы. Договорился  со стариками. Попутно узнал  от соседей, что Тоня моя крутила еще до приезда  моего из Улан-Удэ. Приятель мой — брат ее — был у них на свадьбе и так далее. Словом, все знали, никто не предупредил и оказался с рогами.
          Ну, что ж, жизнь идет. Уехал во Владивосток, захватил еще пароход и отправился вновь по Тихому океану.
         Приехали. Пустынный берег в восемнадцати верстах от границы. Ну, сначала на Кунгасы, почти на берег.
ЯВ вставка*********************************************************************
Кунгасы — деревянные судна грузоподъемностью от 0,5 до 8 тонн — делают только вручную. Другого способа нет — технология постройки кунгасов пришла от аборигенов, населяющих побережье Охотского моря — Приамурья и Сахалина. Эти суда обладают малой осадкой и исключительной грузоподъемностью и поэтому очень ценятся у рыбаков. Изготавливаются кунгасы в основном из ели и пихты. Несколько столетий назад айны и нивхи кожаными лентами нарезали еловые рейки, так как металлических инструментов у аборигенов не было, и из реек строили такие судна.
ЯВ вставка*********************************************************************
Строительство кунгаса
Квартиры были подготовлены. Но оказалось, что в  групповую квартиру для трех человек приехали двое — я и зоотехник, женщина. Муж ее, агроном, задержался во Владивостоке.
         Ну, знакомство. Я в очень скверном настроении рассказал все соседке. Она пожалела и, пока приехал муж, мы уже были, как говорится, в отношениях…
          В том же доме, за стеной, квартира шефа. Потом уже узналось, что Тасю, так будем ее называть, шеф предназначал для себя и что они не впервые знакомы. Получилась любовь вчетвером.
           Работы было мало и она шла стороной. У нас же в квартире боченок  вина не сходил со стола. По случайности, вина этого было сгружено очень много.  Словом, из винного тумана выходили редко. Вся  наша жизнь, в основном, вертелась вокруг этой Таси.
           Пробовал я организовать драмкружок. Не вышло. Провел несколько уроков черчения в школе и тоже прекратил.  А болото делалось все жиже, все вонючей. Муж и  шеф сделались чертями. Но ведь, как говорится, «сука не захочет — кобель не вскочит». Отказаться от такой женщины тоже было трудно. Вообще, все валилось из рук.
            По рекомендации приятеля, я еще до отъезда во Владивосток, начал переписку с неизвестной мне  женщиной. Обменялись фотокарточками. Было подходяще. Решил вызвать на Сахалин. Послал деньги и все, что требовалось. Выехала женщина. Но по пути из Владивостока, в шторм , пароход зашел в Охотское море, его затерло льдами и высадились они в Александровск только в марте месяце. По дороге она близко сошлась с директором поликлиники и, когда я с большим трудом на  собаках и лыжах  добрался  до Александровска, оказалось, что опоздал.  Ехать со мной она отказалась и потому, что связалась с этим директором и, вероятно, потому, что вид у меня был «полярный». Деньги обещала возвратить (1800рублей). Деньги, конечно, пропали и вернулся я к месту службы с носом и еще глубже окунулся в болото.
           Разложение верхушки промкомбината стало известно Обкому, который вызвал в Александровск ряд  лиц, в том числе и меня.
            Я решил назад не возвращаться, так как получил от детей ряд тревожных телеграмм, по сути которых врач предположил, что у моей жены (первой)   — рак.
             В Александровске пришлось в разные стороны отписываться, объясняться и так далее.  Все же, в конце концов мне удалось сесть на  пароход и уехать.
              Впоследствии я узнал, что шеф и агроном получили по два года.  Женщине, которая сошлась с директором и к которому приехала жена, пришлось уехать и она где-то затерялась.
            Так что Сахалинская эпопея, кроме страданий почти ничего не дала.
             Больную захватил в последних днях жизни и закрыл ей глаза по смерти.
             Здесь остались две дочери -студентки и я дал, их умирающей матери, слово  обеспечить окончание  ими  вузов.
             Стал жить с ними, взял из жаворонков сына. Семья стала большая, средств надо было больше.
             Работу я нашел сразу  в промзернопроекте по обоснованию капитальных строек. Приходилось быть в постоянных  разъездах. С домом было  не совсем организовано.
            Отношения со стариками, жившими в моем доме в Жаворонках, были нехорошими, жить мне там  было неудобно. Средств от службы не хватало и я эту недвижимость ликвидировал. Отчислилось мне от всего этого  тысяч восемь, то есть менее мною затраченных.
            Жизнь сбежавшей  Антонины  Ивановны вскоре обернулась в плохую сторону. Муж ее оказался нехорошим человеком  и писала  она, что вспоминает, как хорошо ей жилось  со мной.
             Тезик был помещен в детский сад и на этой почве у меня  получилось сближение с заведующей  садом А.И.В. (Анна Ивановна Веденская -А.А.Б.)
             Между прочим, сказать, мне везло на женщин с инициалами  А.И. Но  с А.И.В.  не получилось:
не понравился ее матери. Да и сама А.И.В. оказалась слабоватой  на передок. Так что весной следующего года связь эту пришлось оборвать.
            Положение одиночки меня не устраивало, да и семейственность была как-то не устроена. Мальчик требовал  присмотра и ухода, а я   в частых разъездах.
            Так уж в жизни устроено, что когда что  надо   то находится.
             Так произошло знакомство с А.И.Б.(Анна Ивановна Блинова -ААБ).
1937  Анна Ивановна Блинова с сыном Анатолия Ефимовича Буслова Синтезом (Толей).
             Нередко мне кажется, что все люди лучше меня. Может быть это так и есть, и не мне на людей обижаться- всегда и везде я жил с людьми- всегда и везде заводились друзья- всегда и везде мне охотно помогали. Видимо, чем-то и я был нужен, хотя талантами не обладал, воспитанностью тоже, красотой — тем паче. Был лишь прост, прям, весел, работа спорилась, любил выпить в дружеской компании, попеть,  поколобродить. Вот и все мои достоинства.
              Знакомство и связь с А.И.Б. затянулась надолго, я бы охарактеризовал ее (связь)  резиновой.
То  А.И. усердно вила гнездо, проявляла материнские чувства к мальчику, то как-то отдалялась. Правда, на руках у нее, хоть это было и необязательно, были  мать, полуинвалид брат, свое хозяйство. Получалось, что живет она раздвоенно. И, даже когда в 1939 году я отделился от старших детей, то все равно эта  резинка осталась  по сегодняшний день (4/ХII-50г.). Я не хотел  бы ее обижать, но причиной резинки была  неполная, с моей стороны, материальная обеспеченность всех ее интересов. Я заметил так: когда у меня со средствами было хорошо, то резинка сокращалась и наоборот.
             А в скором времени дела вообще стали плохие — грянула война с немцами. К январю 1942 года все, что было у меня проели. Учреждения  эвакуировались. Я уезжать отказался и попал в зубы к беде.
            А.И. устроилась на завод за городом, можно сказать, сбежала.
           Для ради рабочей карточки  поступил я на соседний завод слесарем на 5-ый разряд. Работа оказалась тяжелой — текущий ремонт — грязной. В столовой — брандахлыст. И тут я сдал. Голодать не привык. Сердце защемило, отеки появились, началось выпадение прямой кишки. Здоровье мое оказалось непрочным. Конечно, и 56 лет жизни тоже кое-что значило. Дошло до того, что при 20-минутной ходьбе  до завода, два — три раза садился отдыхать.
          Но немцев от Москвы отогнали и она начала подниматься. В конце марта меня разыскали и предложили вновь работать в Промзернопроекте. С завода отбиться было нелегко, и только под нажимом врачей меня освободили.
          Мука была таскаться и в город. Электричка была снята. Пригородные  ходили  под паровозами нерегулярно, и нередко приходилось пешком выходить к сокольническому метро. Но как все это было ни плохо, все же постепенно начало восстанавливаться и мое здоровье. Так что к началу 1943 года я уже стоял на ногах твердо. С продуктами стало лучше и стало уже забываться, как аппетитно мы с сыном съели одну собаку.
           Хуже всего этот период отразился на Тезике. На почве голодовки парень начал подворовывать  карточки под видом их утери. Начал сбегать из дому, а так как с 1943 года мне опять пришлось выезжать, надзор за хлопцем совсем упал, распоясался парень, а в конце года он совсем исчез, несмотря на то что  голодовка отошла.
         В командировках я, как и все, начал немного спекулировать. Закупал в Москве разную галантерейную мелочь: резинки, иголки, кисточки для бритья, кремешки, капсули примусные и продавал в два-три дорога в периферии. Поэтому привозил дополнительно к карточкам жиры, крупу, яйца и прочее. Так что к концу 1943 года жить уже можно было, но парень разболтался и исчез.
          В течении 1942 и 1943 года исчезал  он неоднократно. Неоднократно вызывали меня в милицию, чтобы забрать  беспризорника, и мне это так надоело, что я не стал его и разыскивать. Да и как найдешь.
          В 1944 году мне пришлось отказаться от разъездной  работы — не позволяло здоровье и, отдохнув, будучи сторожем на картофельном поле, в октябре я поступил в Министерство сельского хозяйства СССР, где и проработал до августа 1950 года, когда, оставив службу, перешел на пенсию.
           Вот таким образом до сегодняшнего дня (4/ХII-50г.) прошла моя жизнь.
           Почему прекратил службу?
       1. Стал делать непозволительные промашки.
          Так, например, представил в СХ банк сводный план финансирования капстроительства. По знакомству звонят мне, что нет итогов. Как так? В черновом — все в порядке. Поехал в банк. Правда. Частные итоги есть, общего — нет. А подписано  зам.министра. Ну, вписал итоги и все.
          Второй случай. Сдал в вышестоящий орган план по труду. Звонят   не сходятся итоги. Что за черт? Захватил черновик. Поехал: пропустил целый раздел. Пришлось разрезать и вклеить этот раздел. Таких вещей со мной ранее не случалось.
      2. К 4-5 часам я обалдевал, то есть, путался в изложении, в подсчете. Ручка вываливалась из рук. Сами собой закрывались глаза. Правда, мне ничего  не было сказано, но самому перед собой  стыдно.
       3. Тяготело повышенное давление крови и, связанная с этим, сильная пульсация крови.
        Ну, и ряд других явлений изношенного организма.
        Сергей предлагал бросить работу, обещал помогать. Теперь, передавала  Наташа, собирается как-то помогать  Татьяна.
        Но у меня свой расчет. Практика жития на пенсии показала, что я могу прожить в месяц на четыреста рублей. Если из этого отнять  двести  десять рублей  пенсии, то требуется добавить 190 — 200 рублей.
Значит, исходя из моих запасов, я  могу прожить без помощи лет до четырех. Прожить же столько я не собираюсь.
        Да, надо приписать, что на днях нашелся Тезик. Как узналось, живет в г. Пензе, работает плотником и чувствует себя прекрасно, так как  пишет: «Прекрасно любить и чувствовать, что и ты любим». Словом, за семь лет какой-то  неизвестной жизни остался малограмотным и добился  не весьма  важной квалификации  плотника.
             Теперь, как будто, следует, написать какое-то послесловие. Впрочем, я еще живу и быть может проживу еще сколько-то лет. Поэтому повесть эту считать законченной еще нельзя. Потом, мне думается, написанное следует считать, так сказать, каркасом, который должен быть заполнен, архитектурно оформлен и доведен до дня, когда уже  будет не до писанья.
            Однако, резюмировать написанное о случайном человеке  можно и нужно, хотя бы потому, что самое определение «случайный» требует объяснения.  Да  мне и для себя хочется  этого объяснения — почему я сам себя  назвал случайным. Попробуем.
           1.Хотя это уже и не такая редкость, но в мои годы не так часто потомственная крестьянская семья,  правильнее сказать, крестьянская женщина — мать, не побоялась порвать со всем прошлым  и начать совершенно  новую жизнь и, самое странное в прошлом для крестьянина — опролетаризироваться.  Следовательно, как-никак, но я вступил  в жизнь уже в качестве пролетария. Это основная случайность.
          2.-ая, что в шестнадцать лет у меня хватило дерзости забраться в Маньчжурию и там утверждать свое право на жизнь. Совершенная случайность.
           3. В восемнадцатилетнем  возрасте добиться, теоретически  подготовится и сдать экзамены на право самостоятельного  управления паровозом и вождение поездов.
           4-ая случайность. То, что за некоторую забастовку, в числе других, выперли со службы без права   поступления на КВЖД, будем считать естественной, по тому времени, конфликтность  рабочего  с  работодателем, но нельзя не считать случайностью, когда я добровольно оказался в числе защитников  Порт-Артура.
           5. Пока развивались военные события, случайно я стал  механиком на крупной портовой машине (землечерпалке).
           6. Совершенно случайно я вышел из каюты  на палубу, и как будто для того, чтобы не помешать разорваться  крупнокалиберному  снаряду (12″) в нашем отсеке, и как будто для того, чтобы перескочить  на  соседнее судно, ибо моя черпалка тут же погрузилась на дно морское.
           7. Совершенно случайно отхватил  я «Георгия»  за то, что догадался отшвартовать от загоревшегося пирса  шаланду, груженную  снарядами, и затем оттащить от огня с помощью других людей  поблизости лежавшие  снаряды.
           8. После оформления призыва на военную службу, на год ранее срока, наша третья рота 7-го Восточно-сибирского  запасного батальона попала на второй форт. Теперь всему миру известно, какой был  там ад, но мало кому известно, что из состава нашей роты в  двести пятьдесят человек, в живых осталось лишь восемнадцать человек, а из них выжили только двенадцать человек, в том числе и я. Разве это не случайность.
           9. Будем считать, что и плен, и посещение Японии есть тоже занятная случайность.
         10. Считаю для себя случайностью гибель младшего моего брата Сергея в уличном бою во время погрома в Киеве. Я гордился и горжусь, что на его паямятнике было начертано:
» Я  пал, спасая угнетенных,
 Я  пал в борьбе святой,
 Я  пал за правду, за идею
Стремясь к свободе дорогой.»
          11. Также считаю для себя случайностью, что старший брат был избран депутатом в 1-ую Государственную  думу.
           12.  Считаю, что я был избран депутатом в  Учредительное собрание также случайно, ибо уехал с родины девяти лет, а приехал туда — тридцати трех лет. Но фамилия Буслов была твердо  запомнена народом еще от выборов Буслова — старшего.
            13. Не случайно, конечно, что я в числе многих тысяч, становил существующую Советскую власть. Но случайность, что я занимал значительные руководящие должности не будучи партийным: Председатель кооператива рабочих и служащих МЦРК-  член Правления областной  организации кооперативов служащих- Председатель Президиума Вольского уездного Совета Народного хозяйства.
          14. Ранее того, не менее случайно, я оказался Председателем Правления  Крупного ссудо-сберегательного хозяйства, в который я поехал для производства ревизии.
           15. В первую империалистическую  войну случайно не попал в регулярные войска и, будучи в прифронтовой полосе, не получил и плевого ранения.
           16. Разве можно не посчитать  случайностью  мое место в ряду высококвалифицированных  специалистов, которое я занял в 1927 году  в инспекции «Союзхлеба». Без школьного образования иметь звание  инженера — это ли не редкая случайность.
           17. А разве не случайность всадить другу под лопатку  нож и иметь защитником этого же дружка.
Найдите-ка повторение этого случая.
            18. Случайно, надо думать, меня возвели в «Промзернопроекте» в звание уже группового инженера. это значит, я возглавлял  группу инженеров. Это как надо считать?
            Ну, и из последних случайностей надо считать №
            19. Это уже в министерстве союзного  значения иметь  звание старшего инженера. В общем, в инженерном  звании я пробыл свыше  двадцати  лет.
             Тут могут сказать, какая  же  это  случайность, просто — хорошая башка. Но в таком случае надо  считать  №
            20. то, что на моих плечах случайно оказалась хорошая (а по секрету, мне кажется — очень хорошая) голова.
           Выше  перечислены узловые  марши  моей  жизненной  лестницы. Но если углубиться в детали моей жизни, то случайных узлов и случайных случаев наберется настолько  много, что мое определение — жизнь соткана из случайностей — станет памятна для каждого.
          Мне кажется, я могу сказать: черт возьми, пожалуй  повторения такой случайной жизни  найдешь ли?
Как видно из всего приведенного, у меня как-то ладилось все само собою. Меня всегда  и везде  охотно принимали на работу. Всегда и везде работал я охотно, видимо, продуктивно. Жил, в общем, весело. Всегда был окружен приятелями.
          Я неоднократно сравнивал себя со своими сверстниками по юности, и сколько их знавал, не многие выбились, как говорится, «в люди». Идеалом их было добиться должности помощника машиниста на пароходе. Для этого этим немногим требовались десятки лет нудной работы смазчика, кочегара, помощника машиниста.
Почему у меня получилось  иначе — легче, веселее, быстрее?
Вот и тут получается совокупность положительных случайностей. И мне кажется я не ошибусь, если скажу, что от предков досталась мне и хорошая смекалка, простой характер, любовь к труду, что меня и вывозило при всяких складывавшихся  жизненных обстоятельствах.
            За семь десятков лет человек переживает огромное количество всяких обстоятельств.
А  Человечество? А за тысячелетия? Зачем все это? Кому и чему это нужно? Ясно: никому и ничему кроме  самого  человечества — явлению  весьма  редкому в мироздании. Есть ли еще где-нибудь в  мироздании человечество, подобное земному и было ли когда-нибудь?
            Материя, составляющая мир, в нашем понимании вечна, за нашим пониманием она не вечна. И при том условии, что законы физического возникновения  небесных тел (сгущенных тел) едина, что рост, старость  и  исчезновение  подвергаются  единым  законам, органическая  жизнь — все же редчайшее явление и, быть может, неповторимое. Ибо, если бы это было повторимо, то мироздание было бы  заполнено  результатами  деятельности неисчислимого  количества человечества.
POSTSCRIPTUM
            Конечно, примириться с положением  своего  беглого сына я не мог, поэтому были приняты меры  и Анатолий Анатольевич  Буслов  водворился на старой московской  квартире. Основная цель перевода его в Москву — помочь ему повысить  квалификацию  через сдачу экзаменов  за семилетку и прохождения техникума.
1937г. Мама Натальи Алексеевны Татьяна Анатольевна со своим братом Толей
         К сожалению, осуществить это не удалось, так как в мае (1951 г.) он был призван на военную службу.
         Со мной же стряслась беда. Несмотря на то, что я ушел, как говорится на покой, 22-го декабря у меня  произошел правосторонний паралич. Переработка, все же, сказалась. Таким образом, я стал инвалидом, непригодным к работе. Но беда не идет  одна: украли кожанное пальто. Это при моих достатках очень крупный ущерб. Правда, отнесся я к этому ущербу почти безразлично. Черт с ним.
          В связи с болезнью внимание со стороны Наташи и Анны Ивановны повысилось и я прямо чувствую над собой опеку.  Сергей подсылает около ста рублей в месяц. На днях (сегодня 25/Х-51г.) ожидаем Сергея из бухты Тикси, где он закончил трехлетний договорной срок службы.
           В июне жена Сергея Нина родила девочку. Так что у меня теперь четверо детей и четверо внуков.
                                                                                                                                Умрем так ляжем вверх лицом,а нет так дальше поживем.
           22/УII-1953 года. Стало быть живем! Ладно. Живу неплохо. Все есть, даже денег поступает больше, чем надо. От Сергея 150 — 200 руб., от Тани и Наташи по сто рублей, да пенсия 210.
           Читаю и размышляю и путаюсь в разгадках — для чего, почему, зачем и так далее. Конечно, вся эта канитель   праздное занятие, но сердце бьется, мозг работает, мысли тянутся, вот и идет в самом себе беседа о том, о сем, а  в общем ни о чем.
            Вот умер Сталин, нужный, надежный человек. Конечно, окружен он был арсеналом медицинских светил. А вот лопнул какой-то сосуд, кровь залила мозг- два дня агонии и … все и конец. 74 года. И пышные  слова и всякая тарарабумбия, все это для живых, инертной материи — вонючему трупу — нужно только исчезнуть, совсем, совсем раствориться  в мирозданном космосе.
              ОТ СЫНА АНАТОЛИЯ (СИНТЕЗА)
            На этом закончена занимательная  повесть о жизни  «случайного» человека, написанная им самим.
4-го  октября 1953 года отца не стало.
            Не все бесспорно в его выссказываниях по многочисленным  житейским, государственным,  хозяйственным, политическим, партийным и другим вопросам. Но все искренне и все понятно.
            Не все соответствует неоспоримой истине поступков тех или иных лиц, действующих в этой повести, мотивам этих поступков и конечным их результатам.  Но отец (батя) рассказал  о том, что он видел и так, как переработал это виденное его, действительно, необыкновенный мозг.
           Не все моменты его интересной жизни получили освещение в его, как он назвал эту повесть,  Автобиографии. Но видимо, если у его потомков  будут какие-либо дополнительные сведения о жизни бати, о его связях с жившими и живущими близкими ему  и нам людьми, мы эти сведения присоединим к «Автобиографии».
           Возможно, эти «добавки» явятся неким продолжением не только  жизненного пути отца, но и «ступеньками  лестницы  жизни» его прямых  потомков, для которых писал отец свою «Автобиографию».
           Ибо у всех его детей — у Сергея Анатольевича Буслова, у Татьяны Анатольевны Васильевой (в девушках Бусловой), у Натальи Анатольевны Бусловой (умерла 12 сентября 1974 года в16 часов45мин.), и, наконец, у Буслова Анатолия (Синтеза) Анатольевича — у каждого из них была по своему интересная,  полная поучительных  приключений и злоключений жизнь.
          За тех же, кто не сможет уже написать, напишут их дети: Андрей и Ольга Бусловы — дети Сергея Анатольевича-  Наташа и Ярослав Васильевы — дети Татьяны Анатольевны- Ирина Буслова-Бойко — дочь  Натальи Анатольевны- Евгений, Дмитрий и Наталья Бусловы — дети Анатолия(Синтеза) Анатольевича.
           Напишут правдиво и честно, ибо нет ничего святее, чем сохранение чести фамилии, доброго имени и памяти  наших предшественников, нас с вами, а затем и наступающих поколений.
           Да и записи бати еще не доведены до окончательного обобщения и оформления. Так, например, имеются еще  рассказы из детских воспоминаний, а также толстенный дневник, который посвящал отец младшему своему сыну – Синтезу, то есть автору этого заключения.
               Итак, до встречи в будущем.

Добавить комментарий

Войти с помощью: 

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *