Предоставляем возможность ознакомиться с уникальными, впервые публикуемыми документами — автографами крупнейшего писателя, системой правок им своих всемирно известных  произведений.
Принадлежали они отцу Натальи Алексеевны художнику Васильеву Алексею Александровичу.  В свое время он вместе с литератором и журналистом Борисом Челышевым планировал рассказать на страницах печати о, находящихся в его архиве, исторических документах. Был подготовлен черновой набросок статьи, который мы предлагаем вниманию.
Передавая черновик Васильеву, Челышев подписал: А это «чудо» Алексею Александровичу на память о первой совместной работе. 10.5.64 г. 

С котомкой за плечами, он обошел пешком почти все губернии Центральной России. Верхом на коне пересек Каракумскую песчаную пустыню. Его видели в Персии, в Италии, в Афганистане и на границах Индии. Он стоял на берегах Охотского и Японского морей, задумчиво смотря на холодные волны, бродил по равнинам Бессарабии, и забирался на развалины старых городов в овеянной легендами Греции. На острове Крит он заинтересовался археологическими раскопками, а в Турции был корреспондентом телеграфного агентства. Он не поленился изъездить всю южную часть Англии на дорожном велосипеде и пешком обойти чуть не всю Украину. Бухарест и Минусинск, Западная Сибирь и Средняя Азия, предместья Лондона и далекая Чукотка были ему так же хорошо знакомы, как Москва или родной Киев, где он родился и провел детство.

И, наверное, глядя на географическую карту мира, не раз прикидывал он: а где еще не побывал он за свою восьмидесятилетнюю жизнь?
С небольшой поправкой можно отнести к нему слова восточного поэта Саади:
Тридцать лет учился,
Тридцать лет путешествовал,
Тридцать лет хотел бы писать…
И он писал. Писал не тридцать, а пятьдесят с лишним лет. Ведь первая книжка его со странным для всех, но обычным для него заглавием – «Записки пешехода» вышла в самом начале нашего века.
Правда, эта книжка его, да и некоторые другие канули в Лету и стали пищей историков да литературоведов. Но зато
исторические повести и романы, написанные им, зрелым мастером пера, читают не только там, где ступала его нога путешественника и журналиста, но и там, где он так и не успел еще побывать.
Перечислите любому читателю романы «Чингис-Хан», «Батый», «К последнему морю» и он назовет кратко, как пароль – «Ян!»
Да, много прошел путей за свою долгую жизнь Василий Григорьевич Янчевецкий. Побывал он корреспондентом газет, учителем, сельским писарем, хлебопашцем; был даже смотрителем колодцев и сторожем. Он прожил такую жизнь, что разложи ее – хватит с лихвой на десятерых, нашедших уют лишь за добротным столом в четырех стенах квартирного мирка.
Исторические романы и повести Василия Яна выдержали проверку времени и читателя. Выдержали потому, что были написаны не только уверенным пером мастера, но и глазами человека, самолично видевшего больше чем другие, умевшего заглянуть в глубь времени, дать правильную оценку многим историческим фактам.

Василий Григорьевич Янчевецкий (Ян)

В обращении к читателю книги «Чингис-Хан» от лица вымышленного летописца Василий Ян писал:
«Хватит ли у меня слов и сил, чтобы правдиво рассказать о беспощадном истребителе народов Чингис-Хане и о его свирепом войске?.. Ужасно было вторжение этих дикарей… когда во главе войска мчался их рыжебородый владыка, когда разъяренные воины на неутомимых конях проносились по мирным долинам Мавераннагра и Хорезма, оставляя на дорогах тысячи изрубленных
тел, когда каждое мгновение рождало новые ужасы и люди спрашивали друг друга: «Засияет ли опять небосвод, затянутый дымом горящих селений, или уже наступил конец мира?..»
Некоторые китайские идеологи стремятся сейчас исторически оправдать и возвеличить разбои Чингиз-Хана. Но мир знает, во что обошлось человечеству эта «страница истории». Советский писатель-историк в художественных произведениях раскрыл великую и неподкупную правду об этой катастрофической эпопее. В том его большая заслуга.
Не так давно я познакомился с заслуженным деятелем искусств Молдавской ССР А.А.Васильевым. Между прочим разговор зашел и о писателе Янчевецком.
— Знаете, — сказал Васильев, — у меня имеется несколько рукописей Яна. Если желаете, можете познакомиться с ними.
Оказалось, что Алексей Александрович хорошо знаком с семьею писателя, перечитал чуть не все его произведения, в том числе и неопубликованные.
Передо мной стопка тетрадей, листы машинописи с «густой» правкой автора. Многие страницы сплошь исписаны мелкими, «прыгающими» словами, фразами. Сразу видно: автор любил работать не столько пером, сколько простым карандашом; иногда брался и за резинку. До рези в глазах приходится вчитываться в полузатертые строки рукописи «Великая битва на Чудском озере».

А вот пожелтевший от времени лист из черновика романа «Батый». Страница разделена надвое красной чертою. В левой половинке – две краткие заметки; правую занимают сорок шесть убористых карандашных строк. Разобрать все написанное под силу лишь дотошному текстологу или следователю-криминалисту: все густо усеяно вставками, поправками; зачеркивания, замена слова, фразы. Видно, немало пришлось потрудиться писателю. А результат? Результат таков: по всей странице красным карандашом размашисто приговор самого автора – «Плохо!!!»

Следующая страница – второй вариант того же отрывка, и еще более кропотливый труд.

Целый час пришлось мне разбирать отрывок из автобиографических заметок Яна, который можно прочитать сейчас за полминуты:
«…продолжая настойчиво свой путь, я побывал и в
вологодских лесах, где видел общины религиозных сектантов, убегавших от преследований; был в вятских лесных трущобах у тайных язычников-вотяков и видел их богомольные рощи с деревянными раскрашенными идолами; я шагал берегом Волги вместе с бурлаками под унылую песню тянувшими длинной бичевой тяжелую баржу… я спустился на вязке плотов вместе с плотовщиками вниз по Днепру от Смоленска до Киева…»

Рукописи Василия Яна – образец того, как приходится мастеру пера переворачивать, по выражению Маяковского, «единого слова ради тысячи тонн словесной руды»!
В августе этого года исполнится десять лет со дня смерти писателя Василия Янчевецкого; в январе следующего года – девяносто лет со дня рождения.
Энтузиаст-путешественник исходил и изъездил большую часть нашей страны, и потому везде он имел друзей, близких знакомых; со многими переписывался, дарил свои книги, фотографировался. Хорошо будет, если в дни юбилея знакомы и друзья писателя поделятся с читателями газет и журналов рассказами о встречах с этим замечательным человеком и хорошим писателем, опубликуют его письма и интересные фотоснимки.