Пасхальные воспоминания о Наталье Алексеевне

 Тафтунова Татьяна
 Санкт-Петербург 
     
1мая                                                                                                                                                                            
 Заканчивается Светлая пасхальная неделя.
После бесконечно долгих морозов, нетающих грязных сугробов высотой в человеческий рост, в Петербург мгновенно пришло лето: жара, небесная лазурь и солнце в золотом сиянии, снег исчез «в мгновенье ока», и, кажется, что его и не было вовсе, просто приснился сон.
 Окна открыты и раздается над городом колокольный звон, иногда протяжный и тревожный, иногда веселый и рассыпающийся короткими перезвонами. Особая неделя, так и называется Светлая седмица.

 
Каждый  день во всех храмах совершается крестный ход в 12 часов, а после службы на этой неделе любой желающий может подняться на колокольню, и испытать восторг от общения с колоколами, трепет от рождающихся и уплывающих в небо звуков.
 
 
 
  В эти дни я часто вспоминаю Наталью Алексеевну, может быть, еще и потому, что ее день рождения 11 апреля удивительным образом связан с пасхальными праздниками: в один год выпадая на Великий пост, в другой на Страстную неделю, а иногда, редко, но совпадал с самой Пасхой.
 В 1939 году Пасха была 9 апреля и, соответственно родилась Наталья Алексеевна на Светлой пасхальной неделе.
Конечно, в далеком и страшном 1939 году не звучал колокольный звон даже на Чукотке, в нашей стране время было богоборческое и тяжелое.
Но ничего не бывает в жизни случайного.
Наталья Алексеевна не была верующим человеком, но обладала христианской душой.
Читая воспоминания ее деда, многое становится понятно. Истоки, влияния и корни ее духовного мира.
 
 «. .. И иное упало на добрую землю, и дало плод, который взошел и вырос- и принесло иное тридцать, иное шестьдесят, и иное сто.» ( Мк 4 1-9)
 
Помню, что очень часто на праздниках по поводу ее дня рождения, мы расписывали яйца.
Вдохновляли замечательные украинские «писанки» и роскошные подарочные яйца Фаберже, яркие расписные яйца из Сергиева Пасада, Городца, Богородска.
Конечно, талантливое занятие и абсолютная, совершенная форма яйца, не могли не пройти мимо внимания Натальи Алексеевны, но только ли это?
 Знание традиции, уважение и любовь к этой традиции, не знаю.
 
Помню, что я ребенком отметила факт, а вопрос остался вопросом.
Но это внешние моменты.
 Сейчас, читая воспоминания учеников, друзей и перебирая собственные воспоминания, для меня более четко вырисовывается картина жизненного пути Натальи Алексеевны: в чем-то крестного, в чем-то жертвенного, в чем-то пасхально-радостного.
 
 Возлюби ближнего как самого себя…
 
Никто, попадая в орбиту жизни НА, не был отвергнут, незамечен. Наоборот любой человек, маленький ребенок был примечен, принят, обнят заботой, вниманием, одарен интересом, знаниями. Все получали особый статус и любовь.
И так на протяжении всей жизни: подросшие ученики разлетались в другие города, страны, приходили новые, но лишь увеличивался круг отмеченных, одаренных. Конечно, ученики отвечали своей любовью, но, подозреваю, что была часть жизни Натальи Алексеевны, в которую допуска не было для учеников, и в этой части жизни скапливались трудности и горести, болезни, которые есть у всех. Может быть, лишь в последние месяцы ситуация изменилась, но насколько сильно?
 И это был ее дар создать ощущение легкости, не приземленности ее бытия. Наталья Алексеевна умела самое простое сделать замечательным и восхитительным, трудное превратить в увлекательное.
 
Наталья Алексеевна очень любила вспоминать и рассказывать о своем рождении на Чукотке, но так сложилось, что прожила почти всю жизнь в Кишиневе.
 Город красивый, уютный, утопающий в зелени роскошных платанов, лип, кленов и ореховых деревьев.
Небольшие домики провинциальной, но не лишенной изысканности и вкуса архитектуры, увиты резными листьями винограда. Парки, хранящие прохладу фонтанов.
Центральная, старая часть города, поделенная на нижнюю часть с убегающими вниз улочками, и верхнюю часть города, более аристократическую с замечательными маленькими особняками, ажурными решетками, охраняющими сад.
Живописные, колоритные дворики с цветным бельем на просушке, цветниками, гроздьями винограда, синеющими среди яркой зелени листьев.
Замечательный базар, дарящий все плоды щедрой, южной природы, манящий запахами жарящихся кэрницеев, шашлыков и мититеев.
Потемневшие, с зеленоватым налетом бочки, металлическими обручами с трудом сдерживающие мощь молодого игристого вина.
Телеги, заваленные горами золотистых, в пожухших белесых одеждах и откинутых набок задорных рыжих чубов, початков кукурузы. В тени телег кудахчут беспокойные курицы-пеструшки, с переливающимися изумрудом или красным золотом перьями. Вытягивают свои длинные белоснежные шеи гуси, удивленно оглядывая все и вся- злющие, нахмуренные индюки гордо смотрят по сторонам, медленно поворачивая свою маленькую головку с малиновой бородой.
 
 Наталья Алексеевна умела восхищаться всем праздником молдавских щедрот, любила и хорошо знала город. Хорошо знала музеи, знакома была со многими интересными и «легендарными» людьми города.
 Всем этим щедро одаривала своих учеников. Но все-таки, я думаю, что Кишинев не был городом ее мечты. Мне кажется, что Наталья Алексеевна спокойно и успешно могла бы жить и в Москве, и в Петербурге, и эта жизнь более бы соответствовала ее внутренним запросам, но сложилось по-другому.
И она сумела прожить в этом городе длинную жизнь, сделав ее наполненной, глубокой, интересной. Воистину: не место, но человек.
Правда, учеников своих она вдохновляла на переезды, на расширение горизонтов.
 И лишь в 90 годы, в один из моих последних приездов в Кишинев, в одном трудном разговоре о новой жизни Молдовы, о возможности вынужденного отъезда, я поняла, что есть внутренняя боль.
Наталья Алексеевна приехала в Кишинев с родителями маленькой девочкой.
 
«Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет и да долголетен будеши на земли.»
 
Вся ее жизнь связана с родителями, наполнена благодарностью и почитанием.
Все радости и горести родителей Наталья Алексеевна разделила с ними до конца. Трогательно ухаживала за могилами, отважно отправляясь в одиночку на кладбище. И не могла Наталья Алексеевна оставить дом, созданный родителями, могилы родительские не могла оставить до конца своих дней.
 
 
Свой «крест» Наталья Алексеевна пронесла до конца без жалоб, стонов. Все она делала «легко» в своей жизни, вдохновляя, радуя, влюбляя в себя и во все, чего касалась ее душа.
 
«… Ибо Я кроток и смирен сердцем и найдете покой душам вашим- ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко.» (Мф 11, 29-30)
 
Опять звонят колокола.
                                  
 
Светлая пасхальная неделя. Все-таки не случайно Наталья Алексеевна родилась на Светлой неделе. Светлый человек.
 
 

3 мысли о “Пасхальные воспоминания о Наталье Алексеевне”

  1. Какой замечательный текст, какие замечательные слова, какой замечательный взгляд на Кишинев, какие замечательные мысли! Огромное спасибо!
    Такому тексту должны соответствовать фотографии, а качество их оставляет желать лучшего. Неважное качество фотографий снижает общее впечатление. Разрешите некоторые фото заменить (НА с мамой и саму Татьяну Анатольевну), а остальные попытаться «вытянуть» на лучшее качество.
    Понравилось расписанное яйцо с бабой под зонтиком. Чья работа?

  2. Ярослав Алексеевич! Фотографии я тоже попробую поправить. Может быть у Вас есть фотография НА с папой и мамой, у меня, к сожалению, такой не нашлось. Яйцо расписано мной в молодые годы.

  3. Танечка! Для меня тоже Пасха в Молдавии связана с Наталией Алексеевной, с ее Днем рождения. Помнится, как мы с Галей Флейшман и Аллой Снятовской зашли поздравить НА, и она нас сразу усадила расписывать яйца, пока чай заваривался и на стол накрывалось. НА похвалила каждую из нас, а наши произведения много лет у нее хранились.

Добавить комментарий

Войти с помощью: 

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *