Дед НА продолжает вспоминать…

Продолжение 6

1111     2222     3333     4444     5555

 

 

 МЕДИЦИНА МОЕГО ДЕТСТВА.

 

            Сведения по этой части должны бытьпотомству тем интереснее, чем более способы народного лечения,применявшегося  в прошломстолетии, отличаются от способов, скажем, середины ХХ века.

           Об измерении температуры, оградусниках наше простонародье не имело понятия. Просто говорили: «От негопышет жаром» — это означало,  чтоу больного высокая температура. Или говорили так: «У него никакого  жара нет, а вот встать не может».


Памятник «клизме»

О болезнях у нас рассказывали самые необыкновенные  вещи. Например,  у недалекой отнас соседки, по словам соболезновавших, в животе завелась какая-то гадина, которая по-телячьи  мычала, подкатывалась под сердце и затрудняла дыхание.

            В общем, много народа и особенно ребят болело- страшным  бичом  была  оспа. О прививках тогда только ходили  неблагожелательные слухи. Как, дескать, можно, чтобы в тело человека вводить какую-то  хворобу нечистую, бесовскую.  Однако, аптека в нашем городебыла и хворающие, хоть и с негодованием, все же принимали и микстуру, ипорошки. Но много было и наотрез отказывавшихся  принимать «чертово зелье» ипредпочитавших своих докторов — шептух, заговорщиков, костоправов, ворожей итому подобных специалистов.

            Расскажу несколько случаев, как лечилименя и моих сверстников.

От грязи ли или от чего другогона лице у меня появились лишаи, которые назывались огневиками, коростой и ещекак-то. Лечение было простое. Мать нагревала сковороду, вливала в нее немноговоды, обмакивала в эту воду судомойную мочалку, потом обмакивала мочалку в золуи в сажу и этим «лекарством» намазывала лишаи. Средство это, несмотряна его примитивность, было все же радикальное и лицо мое  вскоре очищалось.

            Был такой случай. Я, видимо,  лет трех-четырех  спал в люльке, поставленной наокругленные бруски  так, чтоона могла качаться.

Вотрисунок.—————————-     

Однажды я вывалился из этойлюльки и ударился лбом о край нижнего бруса и глубоко рассек лоб. Ранапочему-то долго не заживала, может быть и потому, что на нее накапывали, такназываемый, березовый спирт, пахнувший дегтем. В конце концов рана все жезатянулась, но шрам ношу до сих пор. 

            При порезах рекомендовалось залеплятьрану паутиной- при нарывах  эффективнымсредством  был испеченный изатем разжеванный лук, который прикладывался к нарыву.

            В раннем детстве у меня обнаружиликакой-то дефект мошонки. Излечили этот недуг так: однажды до 12 часов ночи меняразбудили, одели и повели, как оказалось, на кладбище, отстоявшее от нас напорядочном расстоянии. На кладбище меня раздели до гола, положили на холмикмогилы. Какой-то бородатый дяденька выдернул небольшой крестик из соседнеймогилы и, поводя над лечимым местом  этимкрестом, что-то шептал, дул, плевал через плечо, видимо, прогоняя из менякаких-то вредных бесов. Хорошо запомнилась фраза, сказанная им после сеанса:»Ну, Ефим Павлович, одевай хлопца, будет здоров.»

          По правде сказать, я до сих пор незнаю, что за болезнь была у меня, от которой я был вылечен вот таким интересным способом, при томнепременно в 12 часов ночи. А нам было известно, что  с 12  ночи всякой нечистипозволялось выходить из своих нор и укрытий  и хозяйничатькаждой по своей части.

         Летом такой свободой эта нечисть пользовалась мало, так какот 12 ночи до рассвета — до петушиного крика- было времени часа два- но, зато зимой- домовым, скотникам,  чердачникам  было вольготно, хоть и холодно.

         Во многих случаях этой нечистиприписывались злодеяния, в котором она совсем и виновата не была. Например, незатворит хозяин как следует сарай или свинарник , и волк ночью зарежет овцу илисвинья поднимет истошный визг — вина падала на домового за егобесхозяйственность и на какого-либо черта, что привел волка, отворил ему дверии т.д.

          Если у хозяйки от нечистой посудыскисалось молоко, то это была  проделкакакой-то нечисти или от нехорошего  взгляда.Тут уж без шептухи или знахарки дело не обходилось и всегда эффект сказывалсяна следующий же день. Мать говорила, что знахарка брала подойник к себе,тщательно его выпаривала и вымывала. Понятно, молоко скисать переставало, азнахарка получала курочку или еще что.

Когда уж очень одолевала этадомовая нечисть, когда, например, дохли куры, нападал лишайник или часотка наскот, пропадало молоко, пропадали поросята, то для борьбы с такими сплоченнымиврагами призывался поп. Он кропил водой хозяйственные постройки, скот, хозяев,входы и выходы и, конечно, просил    соответствующую мзду. Некоторые болееразумные и честные попы тут же, после молебна, преподавали хозяевам урокигигиены, важность чистоты, изоляции заболевшего животного, и в таких случаяхэффект не заставлял себя долго ждать, если хозяева наводили чистоту.

                                     

                                                      САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.

 

                Мне думается, что живя, как говорится,на лоне природы, при полунатуральном хозяйстве, жители деревень, сел, хуторов,таких медвежьих уделов, каковым была и моя родина, приходилось обходиться  самодеятельностью несравненно большей,чем это требовалось от горожан крупных городов.

                Уходя в лес, на Пискуновку или ещекуда-либо, я всегда захватывал с собой кусок ножа. Это было  мое орудие и оружие. Если я  шел собирать ягоды, или драть лыко,или к деду на пасеку, то за пазуху клал кусок хлеба. Дойдя до леса, и если яшел по ягоды, то высматривал осинку толщиной в свою четверть, делал двакруговых разреза коры на расстоянии четырех четвертей. Делал затем продольныйразрез и,  осторожноподдевая ножом, снимал кору. Получалась полая трубка, которую  разворачивал и складывал пополам. Всоединениях концов я прокалывал кору палочкой и у меня получался кошель. Видего такой.  (Рисунок  —————————).Так  что я мог набрать фунта  три-четыре ягод. Быстро, удобно иприятно.  


Кора осины

Если я шел,например, к деду или на сенокос и мне было скучно, то я срезал с хлыста осинкиверхушку.

Затем четверти две с половинойниже делал круговой надрез и сдергивал  кору.Получалась трубочка,  которуюя затыкал  срезанной с тогоже хлыста пробочкой с обрезанной с одной стороной, чтобы была щель. Воттак   ———(рисунок).Это сделал себе желейку — свистелку.

Можно было просто свистеть,подсвистывать под какую-либо птичку или подражать полицейскому свистку. Когдаже удавалось выжечь четыре-пять дырочек, то можно было высвистывать и песенки.

             Я спугивал с конского пометаговнокойку (жаворонка) и мне надлежало скоро возвращаться, то я находил конскийволос, делал на одном конце петлю, а  другойпривязывал к колышку, который втыкал среди помета в землю. Редко, когда идяобратно, я находил  петлюбез птицы. Однако, бывали и несчастные случаи, когда попадала в петлю головкойи она удавливалась.

             Я, собственно, ни в детстве, ни потомпристрастия ни рыбу ловить, ни птиц заводить не имел, но меня всегда  интересовало проверить правда ли чтоговорят.

             Я знал, что пчелы возвращаются в свойулей. Говорили, что буслы (аисты) всегда возвращаются   в старое гнездо. Надо было в этомубедиться. Однажды ночью я вытащил из-под стрехи воробья. А днем  надо было  сходить в Барколабов. Это верствосемь-десять. Вот я взял своего воробья с собой, а с Сережей условился, чтобыон  сидел и смотрел настреху. В Барколабове  привязалк ноге воробья 

длинную бумажку и пустил его.Возвратясь  домой  я мог убедиться, что воробейвозвратился в свое гнездо, т.к. на земле валялась моя бумажка.

             В настоящее время ребятишки выпрашивают у матери или отцаденьги и бегут выпить вкусной   зельтерской воды. В детстве я не зналзельтерской воды, зато я тоже пил очень вкусную воду и даром.

 

***вставка от ЯВ***   Названиезельтерской воды произошло от источника Нидерзельтерс (Niederselters),который впервые упоминается в 1536 году.

В дореволюционной России зельтерскойназывали столовую минеральную воду или просто газированную. Поэтомуупоминания о ней в классической русской литературе вовсе не означает, что речьшла о воде из Германии. 

***вставка***

 

Для этого я делал зарубку наберезе, вставлял в зарубку щепку и подвешивал горшок или еще какую-нибудьпосудину и несколькораз в день мог пить  сладкий и вкусный березовый сок. особенно много сокасобиралось с весны. Кленовый сок был еще вкуснее. Были у нас знакомые илиродные на хуторе в Сонеженке. Там у них стояли целые бочки с разнымисоками. И бывало старушка Лионичиха потчевала: попей- попей  детка, божий дар,полезный.

             Я часто не могу вспомнить на каком точно году моей жизни былото или иное событие, но все, что до  сих пор рассказано и будет рассказано,  происходило в возрасте до девяти лет. Я  говорю об этом потому, что когда я вижу нынешних ребят в этомпериоде жизни, то они мне кажутся беспомощными, несмышленышами. Мы же в этомвозрасте, мне кажется, были много деловитее.

Если я отправлялся куда-нибудь далеко в лес или за Днепр напокос или к деду на пасеку, я всегда  захватывал с собой свой гамалец — мешочек, в котором находились: обломок ножа,завернутый в тряпочку, серники (спички фосфорные) или трут, кремень и огниво,леска с крючком и много всякого добра, вплоть до гвоздей для прожигания дырочекв жалейках.

             Я не был исключением. Удобство иметьпри себе самое необходимое, скоро для каждого становилось ясным и мы быливсегда со всякими припасами. Я знал в очень раннем  возрасте, что солнце встает заДнепром, а садится за лесом. Это был ориентир, иначе бы мы без конца блудили.На этой почве однажды произошел комический случай.

             Не помню куда мы ездили с отцом, новнезапно для меня выехали на шоссе. Эта дорога меня очень удивила. Ровная какстрела она прорезала лес и вся выложена  камнем.Но ехать по ней было тряско.

Впрочем, мы ее только наискосокпереехали и снова углубились в лес. Точно не помню в чем я провинился, но отецсогнал меня с телеги и погнал лошадь вскачь. Я плакал редко и только от болиили обиды. Я не погнался следом за отцом, а прошел некоторое время по следу,пока не потерял его. День клонился к вечеру  инадо было выбираться  кзнакомым местам. Я был за Днепром. Значит надо было идти на заход, куда я изашагал. Надо сказать,  чтона ногу я был легок и с шага перешел на бег, строго придерживаясь  направления. Думаю,что, примерно, часачерез полтора я почувствовал  близостьДнепра и действительно скоро вышел на реку. Но куда идти? Вверх или вниз пореке? Оглядываясь я увидел сзади и влево от себя  синий сосновый бор.Его-то я узнал хотьи с другой стороны. Значит, надо идти вверх. Скоро достиг переезда и паромомпереправился на свою сторону и через 20 минут был дома. Телеги на дворе небыло.  Значит  отец  не вернулся еще. Я  рассказал матери, как я добралсядомой. Был уже вечер. Козы и овцы были загнаны в сарай и мы, повечеряв,улеглись спать. И, наверно, я уснул первым.

             Отец домой явился уже поздним утром.

             Оказалось, проехав с версту, отецпонял, что дело может кончиться плохо. Он повернул обратно.  Доехал до шоссе, долго звал меня, но яуже был далеко. Опять повернул лошадей, не зная, что делать.  Петлял по лесу, выкрикивая мое имя.Так он выехал к Костику. Там меня не оказалось. Костик поднял всю семьюна  поиски. Получилась цепьв версту длинной и так, перекликаясь они вышли на шоссе. Но меня не нашли. Я вэто время был уже дома и крепко спал. Пока они, охватив новый участок, вышли кизбе Костика, на дворе уже рассвело. Сбившись с ног, отец, часа два переспал,заехал потом на пасеку и направился домой.

        Не знаю, был ли он рад, что я нашелся,но ворчал долго и с неделю я старался держаться от отца  подальше.

 

                                                      ОБЯЗАННОСТИ.

 

           Мой восьмилетний  юбилей ознаменовался принятием новыхобязанностей: первое — возить  водуи второе — ездить в ночное.


Саврасов Алексей.  Ночное. 1981

           Колодца вблизи от нас не было, воды жетребовалось много. Поэтому отец смастерил одноколку, на   которой укреплена была бочка ведер натридцать. Запрячь  мне былоне под силу, пока не приспособился подставлять под оглоблю  кусок доски. Но чаще мне кто-нибудьзапрягал и я, взлезши на доску впереди  бочки,отправлялся.  С пустойбочкой было проще проехать и по улице и спуститься по довольно крутому уклону креке. Подъехавши к реке, надо было завернуть лошадь мордой к горе и затемосадить в воду так, чтобы ступицы колес  покрылисьводой. Лошадь не любила этой работы, а может быть и возчика.  Но только осажу ее к воде и возьмусьза ведро, как она выбирается на сушу. И этак несколько раз, пока я непримудрился  завязывать ейглаза.  Налить бочку тоженелегко. Но вот бочка полна, ведром закрываю отверстие и начинается новаямузыка. Лошадь только хвостом машет на мои окрики и мотание вожжами. Хотьплачь. Первые разы я просил кого-нибудь проходящего  выдернуть меня из воды. Потом я ужестал брать кнут. Пока бочка встаскивалась  наверх, я доходил  до хрипоты и нещадно лупил своегоодра. Зато, выбравшись наверх, я взбирался на бочку и, гордо поглядывая посторонам, степенно двигался домой. Однако, при этом надо было держать «уховостро», иначе подкрадывался баловник, вытаскивал шпунт, зашвыривал егоподальше и сам скрывался, а пока я искал шпунт, воды вытекало до половиныбочки.

Такой случай со мной при первыхрейсах случился. Тогда я привез воды меньше  чемполбочки. Всю эту воду вылили в бочонок у бани, и мне пришлось ехать второйраз. Но с течением времени дело наладилось  и эту свою обязанность выполнялсамостоятельно и аккуратно. Под ногами у меня всегда лежали пара хороших камнейи меня ребята опасались.

 

Продолжение следует        1111     2222     3333     4444     5555

Добавить комментарий

Войти с помощью: 

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *