Сегодня день рождения Алексея Александровича Васильева — отца Натальи Алексеевны. Ему исполнилось бы 106 лет. Последняя круглая дата в 2007 году — 100 лет. Тогда вышли в печать ряд статей. Выкладываем одну из них. Напечатана в газете «Деловая Молдова». Автор — журналист Раиса Казакова.
ОСЕННИЕ РАДУГИ
С юбилейной выставкой работ Алексея Александровича Васильева меня знакомит его дочь Наталья Васильева — тоже художник. Для нее — это еще одно свидание с отцом. Для меня — встреча с талантом, а еще — с нашей молодостью. Сегодняшние молодые, конечно же, уже никогда не увидят ту низину, которая стала дном Комсомольского озера. Никогда не видели и не увидят они покосившихся хибар вдоль сегодняшних улиц Пушкина, Докучаева, Академической… Вот еще одна — тоже запечатленная художником, — Купеческая… Домик, где когда-то жила известный художник Евгения Малешевская. Тут собирался кишиневский «бомонд». Бывали в гостях у нее Рахманинов и Шаляпин… Много позже приютила она и художника Васильева, приехавшего в сороковом создавать Союз художников Молдовы.
Маленький дворик. Чуть приметное ограждение. Белье на веревке… Такой вот интерьер, в котором улыбается розовощекая девчушка с алыми бантиками в косичках. Это Наташа. «Натура», уже тронутая сединой, — со мной рядом. Каждый день перед открытием выставки она несет сюда цветы. Каждый день не раз и не два обходит экспозицию. Погружается во время, когда жив был отец. Расстояния придают особую выразительность ушедшим от нас любимым. Только сейчас, может она и понимает, сколько триумфов в творчестве отца когда-то не приметила. По признанию, он был не домоседом, а скорее кочевником: «После аспирантуры в Третьяковке сразу же уехал на Камчатку. Медовый месяц отмечал в Анадыре. Тут вскоре на свет появилась и я «.
Дворик на Купеческой… Он стал точкой, от которой побежали пути-дороги художника Васильева по земле Молдовы. Палитра тех лет донесла до нас не только лики городских окраин Кишинева, но и лики села. «Зарастают военные тропы», «В старых Ганчештах», «Вечер в Леушенах», «На колхозном току», «Молотьба», «Долна», «Земфира»… Пушкинскую тему он любил по-особому. А еще очень любил осень. Осени на выставке много. Она полыхает всеми цветами радуги. И в пору увядания это время года у художника светло, жизнерадостно, поэтично и уникально. Понимание этого рождает сравнение. Как же не похож сентябрь Молдовы на соседствующий с ним сентябрь в Саянах…
Природа бескорыстна. Она безвозмездно отдает нам все. Потому, наверное, ей художник отдавал предпочтение. Побывав в Шушенском, в памятных местах, привез кипу этюдов с пейзажами…
Эта натура с ее очарованием и катаклизмами художнику всегда была ближе, чем человеческие страсти. Впрочем, наблюдать их он любил на базаре. В его коллекции три таких многокрасочных полотна — «Чукотская ярмарка», «Кишиневский послевоенный базар» и «Сенегальский базар»… Первая работа еще при жизни художника стала достоянием Филадельфийского музея изобразительных искусств.
В Национальном музее истории на юбилейной выставке, посвященной девяностолетию художника, было и еще одно полотно,подтверждающее избирательную причастность живописца к людским страстям: «Горе и гнев Вьетнама». Трагедия. Большой формат. Тема взывала к масштабу…
Художник любил и страдал. Хотел, чтоб его настрой был понятен другим. И тогда, когда жил темой долгие годы. И тогда, когда стремился донести сиюминутный взгляд на встреченное в пути… Таких встреч в последние годы было немало. Он ездил в Китай. И тоже рисовал не «объекты официального почитания», а то, к чему тянулись взгляд и душа: «Гору восходящего солнца», «Храм — убежище духов в Ханжоу», «Джонки на реке Янцзы»… Никогда не писавший воду, он впервые прикоснулся к ней. Там он не рисовал , а схватывал. «Китайские этюды — это боль кисти, — вспоминает Наталья Алексеевна. — Невозможно было писать. Сложная рабочая программа. И постоянный цейтнот…»
С тем же багажом сиюминутных этюдов -«нашлепок», приехал он из Африки. Воспроизведенные уже дома виды и краски этой земли восхищают и манят загадочностью в картинах «Старый Каир», «Пирамида Джосера», «Улица в Дакаре»… Путешествие во времени. Путешествие в пространстве. Путешествие, не дающее покоя и дома… Все это требовало колоссальной концентрации сил, чтобы пульсирующие мгновения остановить и подарить нам. Навсегда. На вечную память. А ведь у художника было на земле много других любимых мест. Чего стоит одна только подробность: он родился и до учебы в вузе жил в Самарканде…
У начала экспозиции — портрет художника. Таким Алексея Александровича Васильева запечатлел его друг, тоже живописец Георгий Юстер. В том самом дворике на Купеческой… Тогда он не был заслуженным художником республики, и известность его делала первые шаги. Что привлекало в нем уже тогда? «Талант, к которому ничего не добавляют ни регалии, ни звания… И еще — открытость таланта для других»,- говорили мне его ученики.
Многие были на открытии выставки. «Выдающийся художник»… «Первооткрыватель самобытного молдавского пейзажа»… «Известный миру мастер»… Эти и другие слова звучали здесь, звучали и такие : «Если мы будем забывать прошлое, у нас никогда не будет будущего»…
…Сделав еще один — прощальный — круг по экспозиции, я вновь подошла к портрету у входа, где рдели яркие осенние хризантемы.
— Наталья Алексеевна, — спросила, — идея выставки принадлежит кому?
— Мне, конечно…И идея мемориальной доски — тоже.Кто-то же должен помнить. — Идею поддержали в Министерстве культуры. И сделали все, чтобы она воплотилась в жизнь. Благодарна всем. Особо, заместителю министра культуры Алексею Афанасьевичу Колыбняку, тоже художнику. Очень прошу его имя назвать.
Называю… А в постскриптуме хочу сказать и вот о чем. Слава богу, что у известных людей есть «потомки по прямой», которые не позволяют памяти гаснуть… Но чтобы она была нетленной и вечной, чтоб «не обрывалась времен связующая нить», этого мало, очень мало. Неисчерпаемость памяти — в нас.
«Деловая газета» 24.10.97 (Молдова) Раиса КАЗАКОВА
Подписи к снимкам:Алексей Александрович Васильев среди учащихся Республиканского художественного училища- на выставке А.А.Васильева в Кишиневе- работы художника.