От сайта НА:  В 6 номере  молдавской газеты «Эксперт новостей» вышла статья журналиста Вячеслава Бородаева о книге «Две ипостаси Натальи Васильевой»
Вячеслав Бородаев 
Кишинев, Молдова

Художница, которая жизнь отдала детям

Продолжает свои благородные акции сын художника Алексея Васильева Ярослав. После его щедрого дара Национальному Художественному музею в виде картин и других предметов из богатой коллекции отца он подарил отделу искусств Национальной библиотеки имени В.Александри выпущенную им книгу «Две ипостаси Натальи Васильевой». А совсем недавно после своего очередного приезда из Москвы он пришел к нам в «ЭН» и подарил редакции эту же книгу.

ЭТО богато иллюстрированное издание не только рассказ о незаурядном педагоге, художнике, искусствоведе (сестре Ярослава и дочери художника), но еще и история творческой семьи, исповедь о том, как надо стараться беречь друг друга в разные периоды жизни, даже в неимоверно трудные.
Наталья Васильева, можно сказать, была педагогом от Бога. В ее трудовой книжке (что сейчас большая редкость!) всего одна запись о приеме на работу в Детскую художественную школу имени А.В.Щусева. Полвека из своей жизни она отдала этому заведению! Вот, как она сама говорит о своих взаимоотношениях с питомцами: «Я всегда старалась им нравиться – например, одеться так затейливо, чтобы меня можно было рассматривать. Быть неожиданной и таинственной. Провести урок на высокой ноте. Сказать что-то интересное, и сказать страстно, артистично! Сделать смешную куклу и посадить ее рядом со скучным, обязательным «Кувшином с яблоком». Устроить домашний праздник с пирогами. Я хотела быть для них неким божеством и одновременно – родным человеком. Сначала – старшей сестрой, потом – молодой мамой…»
Был короткий отрезок времени (два года), когда Наталья Алексеевна директорствовала в школе. Она получила запущенное наследство, о чем сообщала в письме к брату: «…все трубы текут, потолки падают, отапливается половина здания. Завхоза нет. Признаюсь, я в некоторой растерянности. Мне уже снятся кошмары. Живу, стиснув зубы. Но это для меня привычно». В таком вот «зубном» стиле жизни она провела аварийный ремонт здания, электрооборудования, двора. Заключила договора. Но с поста директора пришлось уйти: подступавшая страшная болезнь уже начала подтачивать здоровье.
Брат вспоминает в книге о том, сколько сил и здоровья отдала Наташа вместе с отцом, чтобы школа получила здание, в котором находится и по сей день, как они защищали школу, когда влиятельные люди начали претендовать на здание. А, помимо этого, были еще телевизионные передачи для детей, десятки статей, посвященных детям и искусству, телефильмы о художниках Молдовы, монография о Сергее Чоколове (художник-керамист), книга об отце…
Наталья Алексеевна об Алексее Васильеве: «Мой единственный учитель». Вот художник первый день в Кишиневе – это апрель 1941-го года. Из его наблюдений: «Встал рано и отправился по городу. Деревья по обеим сторонам, все в зелени. Чистый воздух, чистая улица, солнечный день – и сразу мне показалось, что Кишинев именно тот город, в котором можно прекрасно жить и прекрасно работать.
Открылись магазины, зашел в один, другой, третий и увидел, как много врали досужие люди о дешевизне кишиневской, о прочем. В магазинах цены те же самые, что в Москве, ну немного разве дешевле, народу в магазинах мало, покупать нечего. Надо сказать, что здесь замечательно народ одевается, и мой костюм, который в Москве был хорошим, здесь считается за более, чем средний… Все одеты значительно лучше, чем в Москве, замечательные прически и т.д. Чувствуется, что попал в город, который долгое время был в орбите европейской моды. Отношение со стороны всех удивительно предупредительное, вежливое, даже немного боязливое (начальник приехал!). Нет ни тени нашего, столь обычного зазнайства.»
Чтобы помнили… Очень важный принцип, исповедуемый Натальей Алексеевной. Поэтому так трепетно и тщательно она собирала и записывала сведения о своей семье, поэтому и ее многочисленные ученики оставили о ней многочисленные воспоминания и наблюдения: душевные, теплые, лиричные, юморные – от сценок на занятиях до совместных походов. Они приводятся в книжке и читаются с большим интересом, как и моменты из писем художника-отца жене о Кишиневе. А есть еще выдержки из интервью в различных СМИ, воспоминания и отклики коллег, друзей. Нашлось место в книге и любви: у красивой, белокурой, стройной женщины (такой, что на фото трудно отделить ее от ее же воспитанников по внешнему виду!), и чувство это должно быть особым: творческим, потаенным, притягивающим. Даже некоторые жены знали об эмоциях своих мужей в отношении Н.А.Васильевой…
Но даже это – для нее не было главным. Главное – опять же – чтобы помнили… В своем последнем письме она сообщает брату: «Меланома, которая мне досталась, самая жестокая форма рака. Лечение, операцию я бы не выдержала из-за предшествующих и сопутствующих болезней. Услышать приговор и принять последние муки в больничных застенках мне не под силу. Я распорядилась своей жизнью, вернее смертью, более легким для себя способом. В моей жизни было много радостного и счастливого. Жить, дышать, ходить, видеть, думать – большое счастье само по себе. Я желаю тебе пользоваться каждой минутой жизни.
Не забывай свой долг перед родителями. Ты должен обязательно успеть распорядиться папиными работами и архивами наилучшим образом…
Передай всем родным и друзьям последний привет. Пусть меня простят за неприятности, если были от меня. Мне же прощать нечего – помню только хорошее». (См. примечание 1 — сайт НА)
Какое мужество и выдержку должен был иметь человек, пишущий такие строки! И с каким чувством их читал брат… Но Ярослав, как видим, последний завет сестры (она ушла в тот мир 28 февраля 2010 год) выполнил, выполняет и даже перевыполняет. И не только перед родителями, но и перед ней: сестрой, Педагогом с большой буквы, художником и очень человечным человеком.
Книга «Две ипостаси Натальи Васильевой» издана тиражом в 500 экземпляров.
…Можно только представить себе, какая магическая атмосфера царила в доме, где проживала эта дружная семья. Но, когда автор этих строк в школьные годы рассматривал в учебниках картины знаменитого художника Алексея Васильева и писал по ним сочинения с надеждой на «отлично», разве мог он представить себе, что через несколько десятилетий он побывает в этом доме?! Если в то время такое даже было возможно представить, то мальчишке-ученику следовало бы дернуть себя за ухо, чтобы очнуться от подобных мечтаний. Но чудеса, к радости, еще имеют место быть в этой жизни. После очередной экспозиции картин отца в лицее имени Игоря Виеру Ярослав Алексеев пригласил нашего корреспондента в святая-святых. И вот мы перед входом во двор многоэтажки на улице Пушкина, где на арке барельеф художника-классика. Поднимаемся в квартиру. И… изумление! Это не просто квартира – музей! Работы Алексея Васильева и собранные им картины других мастеров изобразительного искусства (особенно поражает вывешенный в центре коллекции колоритный портрет, очевидно, крутого купца – работа неизвестного (!) мастера кисти), многочисленные сувениры и изделия, привезенные художником из многочисленных поездок по СССР и зарубежью, отблеском отдают значки, собиранием которых увлекался художник. Тут же – творчество Натальи Алексеевны, в окружении работ ее учеников из Детской художественной школы имени А. Щусева. Сюда она их часто приводила, угощала пирогами и в то же время в такой творческой обстановке ненавязчиво обучала прекрасному…
Об этом и о многом другом потом мы беседовали в уютной хлебосольной кухоньке с Ярославом Васильевым. В том числе – и о наследии. В отличие от многих, которые считают, что произведения выдающихся личностей надо собирать по всему миру и концентрировать, он придерживается другой точки зрения: картины не должны пылиться в запасниках, их должны видеть все время, тогда они будут жить и дышать. Именно поэтому Ярослав даже дарит работы отца тем учреждениям или лицам, которые обучают искусству или его поддерживают в это непростое для всех нас время. И – правильно: чтобы помнили…

Примечание 1.
Последние  письменные слова моей сестры Наташи некоторые трактуют, как объяснение сознательного ухода из жизни.   Это не так. Она угасала постепенно и последний вздох сделала, когда я держал ее руку в своей.  Фразой «я распорядилась смертью» она объясняла свой отказ лечь в больницу.       Я.В.