Хотя сайт посвящен памяти Натальи Алексеевны Васильевой, он включает две темы, по которым может выступить любой человек планеты. Это темы об учителях и о родителях. Уже прозвучали слова Астафьева, Жванецкого, Добужинского, Васильева… Сегодня будет говорить Сергей Бархин.
Сергей Михайлович Бархин
Сергей Михайлович Бархи́н (р. 1938) — российский сценограф, художник, художник книги, архитектор. Народный художник РФ (1998), заслуженный деятель искусств Российской Федерации (1991), лауреат Государственных премий России (1993, 2001).
Занимался архитектурой и книжной иллюстрацией. В 1988—1992 гг. — главный художник театра им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, в 1995—2000 гг. — главный художник Большого театра России. Оформил более 150 постановок во многих городах страны и за рубежом. Основатель и заведующий кафедрой сценографии Российской Академии театрального искусства (1992—2007), профессор.
Потомок двух известнейших купеческих родов России: Хлудовых и Найденовых.
Мы попросили Сергея Михайловича сказать несколько слов специально для нашего сайта. Несмотря на свою занятость, он ответил: Ярослав Алексеевич! Мой электронный адрес у Вас уже есть и «Заветки» тоже есть», а вот и обращение:
Любите своих родителей и предков и своих учителей.
И пишите о них воспоминания.
Потом вам будет спокойно и приятно на ДУШЕ.
Бархин Сергей
(Из письма: Я уже писал Вам, что я буду рад, чтобы Вы использовали материалы о М.В.Фридмане и Н.Н.Эпове.)
С огромной благодарностью мы публикуем заветки Сергея Михайловича Бархина об учителях.
Когда-то, уже почти шестьдесят лет назад, в школе нас учил литературе и русскому языку блестящий и любимый молодой учитель Михаил Владимирович Фридман. Потом прошло много лет. Изредка мы, одноклассники, собирались у одного из нас. На встречах почти всегда с радостью присутствовал и Фридман. Как-то, увидев, что и мы уже немного постарели, пообтрепались, Михаил Владимирович сказал обнадеживающую речь-тост. Он говорил: «Скоро вы вступите в новый период вашей жизни”. Он имел в виду старость. «НЕ БОЙТЕСЬ, СТАРОСТЬ — ТОЖЕ ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ И ИНТЕРЕСНЫЙ ПЕРИОД”.
Это стало очень важным и интересным сообщением. Особенно для меня. Старость накатывается очень быстро, но мне ожидаемо нестрашно.
***
Тот самый, знаменитый наш учитель русского языка и литературы Михаил Владимирович Фридман появился в СССР, когда мы захватили часть довоенной Румынии и присоединили ее к советской Молдавии. Еще в Румынии этот прелестный юноша окончил лицей, по-нашему, школу, а когда пришли наши, его забрали в Красную армию. В это время началась Отечественная война. Фридман воевал, а дома в гетто фашисты уничтожили всех его родных.
После войны он блестяще окончил Московский педагогический институт, где, кстати говоря, до тридцать восьмого года профессорствовал дедушкин брат Константин Борисович Бархин, умерший во время допросов в Бутырке. Учился Фридман блестяще, но в аспирантуру не взяли — еврей из буржуазной Румынии, почти враг. И Михаил Владимирович оказался в нашей 31-й школе.
Преподавал литературу он очень интересно. И еще рассказывал много интересного о другом, зарубежном искусстве и вообще о западной жизни. Он знал и любил джаз, организовал в школе оркестр и научил многих играть на аккордеоне и губной гармошке. Он показал нам, что такое ТЕАТР, и поставил с нами «Плоды просвещения” Льва Толстого. Все были влюблены в учителя.
В это время сталинизм и железный занавес стали потрескивать, и мы, молодые, надеялись на новую жизнь, хотя бы чуть похожую на западную. Уже было французское и итальянское кино, пробивали себе дорогу джаз и мода одеваться по-западному. И мы ожидали в нашей жизни чего-нибудь западного, буржуазного, может быть, хоть редких визитов в кафе.
И тогда Михаил Владимирович в ответ на наши ожидания и восторги от Запада, о котором он нам столько рассказывал, произнес фразу, которая вспоминается особенно часто сейчас: «Нет, ребятки, вы даже не представляете себе ВЕСЬ УЖАС И ЖЕСТОКОСТЬ ЗАПАДА — КАПИТАЛИЗМА!”. А ведь он вспоминал тогда жалкий довоенный румынский капитализм.
Теперь мы знаем, что имел в виду тогда Учитель. Мы знаем страшный постсоветский новый русский капитализм!
***
Не так давно я попал в удивительную, красивейшую и странную квартиру и, как и много лет тому назад, в одну минуту снова подружился со своими старыми знакомыми Светой и Колей. Собственно, Николай Николаевич Эпов, человек с такой короткой фамилией, был первым художником театра, которого я узнал, и который уже в 1957—1965 годах дружил со студентами Архитектурного института и столько рассказывал тогда о театре вообще и о театральных декорациях (сценографией это стало называться для нас значительно позже). От него я узнал о возможности делать некачественную фактуру, неструганые доски, например, или черно-белые, не цветные декорации, как он сделал в пушкинских «Маленьких трагедиях” в Вахтанговском театре. То есть понял, что это не просто красивый или интересный мир, но и тот, который тактильно материален и вообще скорее должен быть неожиданным, чем красивым. И только много лет спустя о том, что театральную реальность зритель воспринимает скорее подушечками пальцев, чем глазами, и о других похожих проблемах мы беседовали с Давидом Боровским.
Так что Колю Эпова я прежде всего могу назвать своим учителем сценографии. Позже меня учил Петр Максимович Кириллов — первый мой настоящий главный художник театра («Современника”).
Именно Эпов подтолкнул меня к поездкам в провинциальные театры. Он, а за ним Великанов сказали: «Поезжай, поезжай, будет интересно, и научишься делать все, что захочешь”. Коля и сам объездил весь Советский Союз и научился делать простые спектакли, но с удовольствием. Он все делал с аппетитом. Но главное, что сообщил мне опытный и спокойный Эпов, было: «Не надо суетиться, надо, как Михаил Илларионович Кутузов, принимать жизнь и даже войну так, как она есть, то есть смиренно, даже пойти за ней и лишь подправлять чуть!” — в этот момент Коля делал ладонями легкие движения слева направо на расстоянии одна от другой, показывая, как Кутузов подправлял историю. Вот этим — НАДО ЛИШЬ ПОДПРАВЛЯТЬ ЖИЗНЬ И ИСТОРИЮ ЧУТЬ-ЧУТЬ, КАК КУТУЗОВ, — я тоже пытаюсь руководствоваться.
PS Полный текст заветок был опубликован в журнале «Знамя» (№4, 2010) и выложен в интернетовском «Журнальном зале«. Редакции этих изданий помогли связаться с Сергеем Михайловичем Бархиным, за что приносим искреннюю благодарность.
Наверно, более логичной была бы публикация текста С. Бархина о родителях. Внимание к памяти родных у него, можно сказать, в крови. Его прапрадед Герасим Иванович Хлудов советовал в дневнике: «ПИСАТЬ ПОДОБНЫЕ ЗАМЕТКИ О СВОИХ РОДИТЕЛЯХ. Ибо, прочтя их, ты невольно вспоминаешь про жизнь драгоценнейших для нас в мире, и на сердце становится как-то грустно”. Этому совету последовала мама С.М. Елена Борисовна Новикова, написав историю о пяти поколениях своих предков. А у самого Сергея Михайловича есть красивый очерк о маме. Начинается он так:
«Прежде всего, я хотел бы обрисовать лицо и фигуру дорогой и бесценной мамочки. В известной мере можно сказать, что мама могла напомнить кого-нибудь из женских персонажей картин раннего Дейнеки. Она была очень спортивной. Светло-русые волосы её слегка завивались у висков. У мамы были широкие скулы, про которые папа, шутя, говорил, что они и характерны для народов меря и весь, живших и сейчас живущих везде на русском севере, и в селе Батыево, откуда мамины предки – Найдёновы. Цвет лица был яркий, никак не бледный. Кровеносные сосуды были близко к поверхности кожи. И это стало более заметно с возрастом. У неё была плотная, вполне широкоплечая фигура, среднего роста. Это был тип русской женщины, красивой, сильной и скромной. Ласковые, небольшого размера и горячие мамины руки нельзя забыть. Эти нежные руки лечили любую болезнь, обиду, растерянность. Мама могла защитить меня и утешить. Мама очень вкусно готовила и прекрасно рисовала, проектировала, чертила и писала акварелью и темперой.
Наша мама, Елена Борисовна Новикова прожила жизнь нелёгкую, но всё же счастливую и даже долгую. Умерла она в восемьдесят четыре года от инсульта так же, как и некоторые её предки – Хлудовы.
Счастье её заключалось в творческой профессии архитектора, которой она прекрасно овладела, и имела успехи в проектировании, и педагогике в московском Архитектурном институте. Мама была прекрасный архитектор и педагог. Все последние пятнадцать лет жизни она была профессором кафедры интерьера Московского Архитектурного института.
Кроме архитектуры, наша с Таней жизнь, наши успехи, наши счастье и беды составляли смысл и радости жизни мамочки.
Мама, родившись 4 июня 1912 года, ещё в детстве застала и хорошо помнила счастливую жизнь в богатой семье капиталистов, в имении своих деда и бабушки…»
К сожалению, размер очерка выходит за формат принятый на сайте, но как только мы узнаем его интернетовский адрес, сообщим нашим читателям.
Данное сообщение наверняка не состоялось бы, если не наводка на «Заветки» ученика НА лауреата Наталийской премии Владимира Дубасова (выпуск 1974). Это он, будучи виртуальным другом Сергея Михайловича, рассказал об этом интересном человеке и предложил к опубликованию текст очерка Бархина о матери.
Наш сайт получил письмо.
Многоуважаемый Ярослав, я благодарю вас, и считаю, что мои тексты подходят для вашей идеи.
С наилучшими пожеланиями, Сергей Бархин.
Конечно идеи. Проститею
Ок. Благодарим за комментарий — внимание к нашему сайту!