Женихи бабушки. Судьба отвергнутого Федора Буслова

Братья Федор и Анатолий Бусловы, о которых мы писали в статьях Анатолий и Федор Бусловы — два брата-депутата и Роль Ф. Буслова в разгоне Государственной Думы, одно время ходили в женихах нашей будущей бабушки, которая выбрала одного из них.
Где и как прошло знакомство братьев с невестой Фаиной Рязанской? Они встретились в Нерчинске (Забайкалье) в 1907-1908 гг. (Между прочим, в Нерчинске с 1910 по 1913 год «крутил» срок будущий участник Гражданской войны Григорий Котовский. На улице его имени в Кишиневе прошло детство и юность Наташи Васильевой).
Действующие лица нашей истории сошлись вместе благодаря известному инженеру-путейцу Борису Валентиновичу Беккеру (мы его не раз упоминали на сайте). У каждого была своя причина оказаться в этот момент, именно в этом месте.

Руководитель

В 1907 году было принято решение приступить к строительству Амурской железной дороги.
Валентину Беккеру предложили возглавить технический отдел головного участка, контора которого находилась в Нерчинске. Это было заманчивое предложение, но прежде необходимо было уволиться с прежней работы. Он подал заявление и позже получил документ.
Управление Северных железных дорог
Удостоверение
Предъявитель сего инженер путей сообщения Борис Валентинович Беккер служил на Северных железных дорогах с 19 декабря 1905 года по 1 ноября 1907 года и в течении этого времени занимал нижеследующие должности: инженера для технических занятий Службы Пути с 19 декабря 1905 года по 1 января 1907 года и Старшего Инженера для технических занятий Службы Пути с 1 января 1907 года по 1 ноября 1907 года, последний оклад содержания получал 3300 рублей в год, уволен со службы по прошению.
В свидетельство чего и дано ему, Б. Беккеру, настоящее удостоверение по его личной просьбе.
Подписи

Командировка предполагалась длительной; Борис Валентинович захватил с собой семью.
Нерчинск 1908. Дети, в центре жена Анна Андреевна Беккер (Юрковская), справа коллега, товарищ по институту Марк Тимофеевич Елизаров.

Марк Елизаров «знаменит» тем, что был мужем родной сестры Ленина Анны Ильиничны Ульяновой. После Октября 1917 года занимал в правительстве высокие должности. Одно время жил в Кремле.
Прошу пропустить в Кремль в квартиру ко мне (Кавалерский корпус комната 38) — Беккер — М. Елизаров

Своих детей у Анны Ильиничны и Марка Тимофеевича не было. Они усыновили мальчика Гогу из крестьянской семьи Лозгачевых.

1910-е годы. Анна Ильинична Елизарова (Ульянова) с приемным сыном Гогой.

Гога, став взрослым, написал книгу «Незабываемое». Один экземпляр преподнес отцу НА художнику Алексею Александровичу Васильеву, которого хорошо знал.
Дорогому Алексею Александровичу автор с удовольствием дарит свою историю детства и юности. Георгий Яковлевич Лозгачев-Елизаров
Саратов 13 марта 1968 года.

Большим чиновником Марк Елизаров стал после победы большевиков в 1917 году; во времена Нерчинска он скрывался от полиции, был на нелегальном положении.

Невеста

Фаина Рязанская познакомилась с Борисом Беккером в конце 1890-х годов. Преподавала в воскресных школах Москвы, к которым прямое отношение имел Б.Б. А вышла на Беккера она благодаря врачу Борису Юрковскому — брату жены Беккера, с которым познакомилась в начале 1890-х в период эпидемии холеры в России. (см. статью «Кто Вы, доктор Юрковский?«)

Фаина Рязанская, как и Марк Елизаров, была на нелегальном положении, жила и работала под именем своей родной сестры Ольги Хабаровой. Ей было за что убегать от жандармов. Находясь в Москве помогала социал-демократам (см. статью «Бабка Натальи Алексеевны- революционер«) и только случай помог ей избежать ареста. 17 ноября 1906, когда нагрянула полиция с обыском, ее не было дома

Архивная справка.

По результатам Архива Революции проходит РЯЗАНСКАЯ Феофания Ефимовна, бывшая служащая Московской Земской Управы, мещанка города Мензелинска.
17 ноября 1906 г. начальник Московского Охранного Отделения (МОО) уведомил Департамент полиции , что сего числа произведен обыск у РЯЗАНСКОЙ Ф.Е. По обыску обнаружен «Денежный отчет РСДРП, литературный отчет РСДРП, литографированное воззвание «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», Устав боевой организации Орехово_Павловского района, отчет Центральной кассы Московского Окружного Комитета и литографированная листовка о слиянии Бунда с партией .
РЯЗАНСКАЯ Ф.Е. во время обыска отсутствовала.
Из переписки Начальника Московского Г.Ж.У. (Главное жандармское управление) от 13 декабря 1906 г. видно, что дело по обвинению РЯЗАНСКОЙ Ф.Е. было передано прокурору по особо важным делам Московской Судебной Палаты, чем кончилось — неизвестно.

После обыска, чтобы не загреметь в тюрьму, необходимо было менять адрес и уходить в подполье. И здесь «подвернулась» забайкальская экспедиция Беккера…

Жених 1

Федор Буслов, отсидев в начале 1907 года три месяца в тюрьме за «Выборгское воззвание» (см. статью «Роль Ф. Буслова в разгоне Государственной Думы«), стал подыскивать место по своей специальности: железнодорожному делу. В этот момент Борис Беккер формировал группу в технический отдел головного офиса Амурской железной дороги. Пути сошлись. Беккер знал Федора не только, как одного из первых депутатов России, но и как специалист специалиста, которых в то время было не много.

Жених 2

Анатолий Буслов попал в группу Беккера в Нерчинск по вызову брата.

Итак, все герои нашей истории собрались…
Сохранилась фотография, на которой присутствуют все действующие лица.
р. Нерча, 14 мая 1908 год

В центре Фаина Рязанская. Бориса Беккера легко узнать по профессиональной фуражке. Да и выглядит он солиднее других: на переднем плане, в жилетке, с цепочкой для карманных часов.
Братьев Бусловых тоже легко узнать. Они похожи и одеты словно близнецы: в светлых кепи и темных косоворотках,- подарочек от любящей мамочки сыновьям в далекий Нерчинск. И как настоящие женихи, они рядом с невестой.

Федор ближе, в ногах. Анатолий держится в тени, на заднем плане.

Как развивались события?
Остались воспоминания Анатолия Буслова и мнение его внучки Наташи Васильевой. Начнем с последнего.

Мнение Натальи Васильевой

…Она (мама НА) очень любила свою маму. О ней много рассказывала мне. Эти рассказы я могла слушать бесконечно. Свою бабушку я никогда не видала. Я родилась через 3 года после ее смерти.
Женихом моей бабушки был Федор Ефимович Буслов, старший брат моего будущего деда. Он был человек важный, денежный, удачливый. Заседал в первой Государственной Думе, был ее членом. Отличался рассудительностью и благоразумием.

Федор Ефимович Буслов —
депутат Первой Государственной думы
С-Пб, 1906

Незадолго до свадьбы моя будущая бабушка познакомилась с младшим братом своего жениха — Анатолием, который был антиподом Федора.

Дед был балалаечником, балагуром, весельчаком, очень способным человеком, но склонным к неожиданным поступкам. Он был высок, голубоглаз, с окладистой русой бородой. Мастер на все руки.

Они полюбили друг друга. В этом, наверно, постарался мой дед Анатолий назло своему благоразумному брату Федору, которому, как мне кажется, завидовал. Тут такая возможность подвернулась: увести «из-под носа» невесту.

Замечу, что моя бабушка была на 10 лет старше Анатолия. Она была мила, очень обаятельна (по рассказам моей мамы похожа на меня и внешностью и характером).

Фаина Ефимовна Рязанская (Буслова) — бабушка НА.
Казань, 1890-е годы

Бабушка была стройна, темноволоса и светлоглаза. Знала три языка, любила читать, понимала толк в поэзии и в музыке. Ее образованные друзья были шокированы, когда узнали о замужестве Фаины Ефимовны Рязанской (так звали мою бабушку) на человеке без образования. По всей видимости, бабушка знала на что шла…

Воспоминания Анатолия Буслова

… в скором времени уехал на постройку Амурской железной дороги в город Нерчинск. Туда вытянул меня Федя. Он там служил.

Устроили меня чертежником, которым я сроду не был и циркуля держать в руках не умел. Понятно, пришлось эту работу оставить. Не по мне было неотрывно сидеть за столом и снимать на кальку чертежи.

Нашел работу по себе. Поступил рабочим в литографию. Понравилось мне это дело и решил поучиться. На другой день усердно крутил ручку колеса, двигавшего платформу…

Усердно шлифовал камнем, стирая старые чертежи.

Заведующим был Николай Иванович Чистов, но там он служил под именем Кириллова Гавриила.

Чистов был на нелегальном положении.

Далее я познакомился с техником Пасиным Алексеем Ивановичем, тоже нелегальным. Он живет сейчас в Москве и Фамилия его Батурин Василий Васильевич.

Познакомился я с секретарем технического отдела Хабаровой Ольгой, жившей по паспорту сестры.

Главным инженером технологического отдела был Елизаров Марк Тимофеевич, впоследствии первый комиссар путей сообщения в советском правительстве. Знавал еще нелегального техника Орехова.

Так вот, в какое окружение я попал. А попал в окружение потому, что скоро мне пришлось со всей этой компанией сражаться.

Большинство этой компании были мальчики во главе с Чистовым. Большевик Елизаров наших собраний не посещал. Большевичка Хабарова иногда поддерживала меня, а иногда не соглашалась. Народ все был образованный, подготовленный, тертый. И мне бывало трудновато, но я не пасовал.

Видимо, моя аргументация в споре не была очень слабой, так как без меня в компании было скучновато.

С другой стороны, я стремился к этому кружку, так как он давал мне очень много и я оттачивал свои убеждения.

Жили мы неплохо, хотя для некоторых товарищей это была добровольная ссылка. Часто устраивали пикники, чаи, чтения и беседы.

Народ исключительно непьющий. И когда надо было встряхнуться, у меня были знакомцы: техник Денисов, который не любил споров и дебатов и техник Зайцев, поклонник бильярдной игры, за которую год спустя был убит партнером. Это была ресторанная компания, которая иногда не прочь была и подебоширить.

На мир я смотрел открытыми глазами, чувствовал я себя хозяином положения. Горизонты и перспективы были (казалось) благополучными. Охотно трудился, постигал все мудрые способы перевода на кальку чертежа, закрепления его и печатания копий. К этому добавилось развившееся чувство неравнодушия к О. Хабаровой. Чем дальше, тем больше.

Безнадежное казалось дело. Партия неподходящая, казалось всякому, когда заметили мое тяготение к О. Допускаю, что некоторые планы насчет Ольги строил Федя. Это поддерживалось начальником технического отдела инженером Беккером Борисом Валентиновичем — либералом, его женой Анной Андреевной, у которых О. была своим человеком.

Чистов советовал мне бросить, не увлекаться, чтобы потом не каяться. Но разве сердцу закажешь.

Да такому своевольному сердцу, как мое. Да, черт возьми, почему? Почему я буду каяться?!

Я временно жил в помещении литографии, и было неудобно занимать производственное помещение. Оказалось, что в квартире О.Х. есть маленькая комнатушка, свободная и эту комнатку предложила мне Ольга Ефимовна. Понятно, для меня это радостный случай. К этому времени я увлекся до отказа: больше увлечься и влюбиться было невозможно. Я не мог пожаловаться на полное равнодушие ко мне со стороны О.Е. Больше того, я замечал склонность ее быть больше со мной. Следовало бы сказать, что я был безумно влюблен. Так, по крайней мере, определяется период, когда мужчина и женщина стремятся друг к другу. Так определяется это дело в романах. Нашему сближению способствовало, с одной стороны, увеличивавшееся совпадение взглядов на вещи, на жизнь, взгляды на честь и достоинство- с другой стороны, частые выезды на Нерчу, катание по Нерче, совместное жительство.

Теперь читателю нетрудно угадать завершение романа: Ольга Ефимовна Хабарова, она же Фаина Ефимовна Рязанская, стала моей женой.

Этот факт в нашем обществе был принят кисло, и кое-кто выражал удивление, как такая умная, такая образованная женщина с положением связала судьбу с этим буйным анархистом и антихристом.

Одним словом, поздравлений не было, не было и пирушки.

Теперь можно было бы сказать, что Фаня ошиблась, если бы у нее превышали расчеты над чувством и увлечением.

Можно было бы сказать, что я не обдумал возможное будущее, но я о будущем думал меньше всего. Я жил настоящим, жил своим чувством. Кто виноват? Виновных не было. Это жизнь в известной своей части. Мы себя чувствовали блаженно и были далеки от всего, что не касалось той минуты.

Мы взобрались на скалу, на один, из так называемых, столбов.
Шивкинские столбы. Недалеко от Нерчинска.

Вид со Шивкинских столбов Источник

Это было рано утром. Солнце еще приближалось к горизонту, но было уже светло. С вершины столба ничего не было видно, кроме безбрежного моря белых облаков. Вершина скалы казалась крохотным островком в этом волшебном океане. Первые лучи солнца не скользнули привычно по каким-нибудь предметам. Нет, горизонтом служил какой-то дальний край облаков. Над нами темно-голубое, почти синее, небо, у ног наших — белый и неподвижный океан, а впереди, показавшийся край солнца, щедро залившего своим светом все и нас.

В этом неземном сочетании не могло быть земных мыслей и дел.

В этой неземной гармонии мы были частью ее, частью мироздания.

Таково было и наше чувство.

Однако, земные дела шли своим чередом. Как-то ночью, когда вылезает из нор всякая пакость, к нам нагрянула полиция и произвела обыск. Ничего особенного найдено не было, кроме нескольких запрещенных книжек у меня и паспорта на имя Батурина у Фани.

Все же, на созванном рано утром совещании решен был наш немедленный отъезд в неизвестном направлении и утренним поездом мы выехали в «неизвестном направлении» во Владивосток. Это было путешествие новобрачных, о чем позаботилась полиция…

Так закончилась девичья жизнь нашей бабки…

Судьба Федора Буслова

О нем мы знаем не много. После уездного Нерчинска Федор перебрался в столицу Забайкальской губернии Читу в 300 км. к западу от Нерчинска. Женился, у него родился сын Дисан.
Чита, середина 1910-х годов. Федор Буслов с сыном Дисаном

Скорее всего, к этому времени относится визитка
Федор Ефимович Буслов
Начальник 2-й партии изысканий Общества железнодорожных ветвей
Техник Путей Сообщения

Время печати визитки остается открытым. В ней нет буквы «ять», в то время как у его начальника Беккера она занимает видное место.

С бывшей невестой Федор остался «на Вы» и обращались они к друг другу по имени отчеству. К 1918 году он переехал в Вологду. Это означает, что он остался с Борисом Валентиновичем Беккером, ибо последний в этот период работал в Вологде инженером по строительству железной дороги Вологда — Архангельск.

7 апреля (25 марта) 1918 года

Здравствуйте Федор Ефимович. Хочу воспользоваться случаем, чтобы сказать вам, что Ирина Захаровна (мать Федора — сайт НА) жива и здорова, в монастыре все благополучно (в монастыре игуменьей служила сестра матери Валентина- сайт НА). Живем в оккупированной полосе, а значит и в соответствующих условиях. Может быть вам что-нибудь известно, где Анатолий. О нем беспокоюсь и не знаю, где он. Впрочем, вопрос праздный т. к. вести до вас не дойдут ни по почте, ни телеграфом. Всего хорошего Фаина Буслова
Когда будет возможность, напишите. Ф.Б.

Последнее письмо Федора Буслова
4 марта 1921 года.
Дорогие Толя и Фаина Ефимовна! Как живете? Небось, браните меня за молчание? Мы 3-го ноября покинули Петровск, а 27-го приехали в Мелитополь. Слыхали Вы про такой город? Мы живем на станции и никакого касательства к городу не имеем, -до него 3 версты. Приняли меня техником (восстанавливать разрушенное гражданской войной), а теперь малость повысили, сделали помощником начальника участка пути. Дело большое но, увы, условия работы каторжные. Во-первых, ненадежно, т.к. наш единственный клиент — армия; являются разные комиссары этого ведомства а у них манера говорить крайне грубая. Атмосфера — не здоровая. Я люблю свою технику. И ты знаешь, как я люблю и умею работать, но сознание, что закован в кандалы, мучительно. Оплата труда тут низкая. В Саратове я получал 9000 р., а здесь только 3000. Цены же здесь такие: мука пшеничная белая 25000, масло постное 4000; капуста 1 фунт — 1000 р. Картофель фунт 1000 р. Мясо ф. 800 р и т.д. Как тут жить? Казенной квартиры не дали. Сняли мы одну комнату и кухню; т.к. топлива нет, то помещаемся в одной кухне – 2 кв. сажени, да и то еще холодно. Морозы тут начались только в конце января и вот жмут весь февраль и перешли на март.

Путешествие мы совершили благополучно; особенно не мерзли. Вагон у нас был свой – теплушка и были дрова. Теперь дрова кончаются, угля не дают и мы пламенно ждем тепла весны. До сих пор все были здоровы, а теперь я начал прихварывать.

Тут место оказалось малярийным и возможно, что меня начинает забирать в свои лапы эта фигура. Я сказал, что были мы здоровы, но, увы, не были веселы. Смерть Доната причинила нам тяжкое горе. Я не думал, что это будет так тяжело, что беспомощный малыш так много занимает места в наших сердцах. Вот уже четыре месяца как его нет с нами, а горечь утраты так свежа, как будто я только вчера еще держал его еще теплое, но уже мертвое тело. Как страшно глубоки эти видовые инстинкты. Зина горюет еще более. Ведь это был ее сын. Она Джана не особенно долюбливает. Дутик был нежнее, ласковее, послушнее и больше любил нежели грубоватый Дисан. Дисан наш начинает уже грамоту. Боюсь, что будет лентяем.
Тут население к нашей власти относится неизмеримо хуже. Все какие то слухи, страхи ходят кругом. Местные шепчутся себе, партийные себя, а я чужак остаюсь в стороне и не знаю, что будет. Говорят, что «батько Махно» пользуется у них всеобщим признанием и что с ранней весной ружья сами начнут палить, и все говорят, говорят. На душе тревога, ведь опять кровь, ужас. Господи, когда же это кончится. Вот какой дорогой ценой, я плачу за переселение на юг, на благодатный юг. Зина весной хочет навестить отца, а я хотел бы пособирать свои оставшиеся еще кое-где книжки, но удастся ли это? Большой вопрос!
Пишите пожалуйста. Ждем. Ст. Мелитополь южных ж. дорог. Где Вы теперь? Все в Карабулаке? Как здоровье? Детишки?

Целуем Вас всех. Преданные Вам, Бусловы

Сообщение о смерти Федора Буслова. Пишет жена Зина его матери.
28 ноября 1921 года

Дорогая Мамочка! Простите меня простите ради бога, что я не писала Вам о смерти Феди, но я знаю, что это известие очень горестно для Вас и потому, когда я была в Киеве то просила Христину написать. Очень хотелось бы повидаться с Вами и рассказать все о нашей горемычной жизни. Федя еще в Мелитополе заболел, но врачи нашли, что хотя он и серьезно болен, но двухмесячный отпуск и усиленное питание поправят его здоровье, а также перемена климата. И потому мы поехали в Знаменку. Пожили в Знаменке месяц Дисан заболел, а через 12 дней заболели мы оба. Я положила Федю в больницу, лежал он с Дисачкой в одной палате, а я лежала 10 дней в вагоне, потом перевезли меня в казенную квартиру. С первых дней видно было , что тиф у Феди лютый; он сразу оглох, потом не мог ни читать, ни писать. Все бредил и звал меня и беспокоился, что мне в вагоне холодно, а Дисан сердился, что папа маму зовет, а мамы тут нет. Федя пролежал ровно месяц. Если бы Вы увидели его, ни за что не узнали до того он изменился — совсем другое лицо. Как он мечтал бедняжка всю весну и лето поехать в Киев, чтобы повидаться с Вами. Как ему хотелось Вас видеть… и не пришлось. У него было много болезней: туберкулез правого легкого, малокровие, совершенно расшатанная нервная система и если бы ни тиф, то пожил бы еще немного, а с такими болезнями, да еще и сердце больное он поправится не мог.
Федя и так назначил себе 2 года жизни; он последнее время все говорил, что больше 2-х лет не проживет. Но наружно Федя выглядел, как всегда, а тиф его совсем изменил. Я ходила к нему за день перед смертью проститься, он узнал меня но говорить не мог. Врач его спросил как чувствует себя Буслов, он сказал я умираю, а со мной хотел говорить, но получался один шёпот….

Такова судьба брата деда, депутата 1-й Государственной Думы Федора Ефимовича Буслова.

PS При отъезде из Нерчинска Анатолий Буслов получил справку от Бориса Беккера .

Управление по постройке головного участка
Амурской железной дороги
Канцелярия 1 сентября 1910 года
Нерчинск

Удостоверение
Это дано Анатолию Ефимовичу Буслову в том, что он состоял на службе по вольному найму в Техническом Отделе Головного Участка в течении 1908 и 1909 годов в качестве чертежника и литографического мастера, причем временно заведовал литографией. Обязанности свои исполнял добросовестно и усердно с полным знанием дела.
Заведующий Техническим Отделом
Инженер путей сообщения Борис Беккер

PS В период работы наших героев в Нерчинске произошло историческое событие.

PS Некоторые из представленных фотодокументов — из архива внучки Бориса Беккера Галины Ивановны Ивановой

По данным, на которые обратила внимание Людмила Осипова, Федор Буслов отсиживал срок за «Выборгское воззвание» не в начале 1907 года, а, как и другие фигуранты дела, с мая по август 1907 г. На фотографии членов технической группы Б. Беккера (см. выше) от 14 мая 1907 года скорее всего зафиксирован момент проводов Федора Буслова к месту заключения.

Наталья Алексеевна Васильева